— В самом деле?

Парень изумился, а потом ткнул пальцем в карту у себя над головой.

— Видите желтую линию? Это и есть Кольцевая. Когда доедете до станции Глостер-роуд, сойдите, пересядьте на Дистрикт-лайн[27]и сойдите на следующей остановке. Это и будет Эрлз-Корт.

— Благодарю вас.

— Всегда пожалуйста, — откликнулся парень, улыбаясь.

Лиззи помолчала некоторое время, а потом вновь сказала:

— Прошу прощения.

— Привет еще раз.

— Боюсь показаться очень глупой, но, когда я приеду в Эрлз-Корт, что мне делать дальше? Просто стучать в двери?

— Господи, да вы совсем новичок. Нет, там вы найдете десятки маленьких магазинчиков и лавчонок, в витринах которых выставлены объявления о сдаче жилья. Хотите, чтобы я поехал с вами? Разумеется, супруга может развестись со мной, если обо всем узнает, тем более что мы женаты всего месяц…

— Нет-нет, — поспешно ответила Лиззи. — Но все равно, спасибо за предложение.

— Всегда пожалуйста. — Молодой человек вернулся к своей газете, а через несколько остановок сошел. — Удачи, — сказал он на прощание.

После его ухода напротив Лиззи образовалось пустое место. Она взглянула на собственное отражение в темном стекле и ужаснулась. Пряди волос выбивались в разные стороны из узла, который она поспешно соорудила на затылке сегодня утром, а черное пальто, приобретенное ею на Пэддиз-маркет почти два года тому назад, было ей велико на два размера. Лиззи специально купила такое пальто, намереваясь скрыть свое тело от внешнего мира и сделать его как можно более непривлекательным, но теперь, окинув взглядом вагон, девушка заметила, что большинство женщин, особенно молодых, были одеты чрезвычайно опрятно. Лиззи почувствовала себя бродяжкой и принялась рыться в сумочке в поисках расчески, но ее там не оказалось, так что пришлось переделывать узел на затылке без нее.

Эрлз-Корт кишел людьми, главным образом молодежью, причем явно иностранного происхождения. Даже те, кто говорил по-английски, произносили слова со своеобразным акцентом. Здесь царила возбуждающая, космополитическая атмосфера. Полуденное солнце ласково улыбалось переполненным тротуарам.

Прямо напротив выхода из метро находилась лавка, в которой торговали сладостями и табачными изделиями. Ее витрина пестрела многочисленными карточками, извещавшими о сдаче квартир внаем. Лиззи воспрянула духом. Пожалуй, это проще, чем она думала, хотя цены и оказались выше, чем ожидалось. За некоторые квартиры хозяева просили до пяти фунтов в неделю, хотя было много и таких, что соглашались на десять шиллингов или даже на фунт дешевле. В одном из объявлений была указана цена всего в два фунта и десять шиллингов: «Требуется соседка в двухкомнатную квартиру», но Лиззи отвергла его, поскольку намеревалась жить одна. Она записала номера, а потом вошла в лавку и купила плитку шоколада, попросив сдачу медными монетами — они были необходимы ей для того, чтобы звонить по телефону.

До сих пор Лиззи не доводилось пользоваться телефонным аппаратом. Она нажала не на ту кнопку, и деньги высыпались обратно. Несколько комнат были уже сданы. Лиззи договорилась посмотреть еще две в течение часа и немедленно отправилась по указанным адресам.

Тротуары походили на узкие ущелья, с обеих сторон которых нависали четырехэтажные здания. Первую нужную ей улицу Лиззи отыскала почти сразу. На ее стук вышла женщина с угрюмым выражением лица, одетая в цветастый халат.

— Да?

— Я звонила насчет комнаты.

Женщина окинула Лиззи с головы до ног презрительным взглядом и сказала:

— Извините, комната уже сдана. — И с грохотом захлопнула дверь.

Остатки мужества, которые еще оставались у Лиззи, растаяли без следа. Битый час она бесцельно бродила по улицам, прежде чем решилась отправиться по второму адресу.

На этот раз дверь открыл мужчина. Над ремнем нависало огромное «пивное» брюхо, рукава рубашки были закатаны, обнажая волосатые предплечья, покрытые татуировками.

— Я пришла насчет комнаты.

— Входите. — Он сделал приглашающий жест, и пепел с его сигареты упал на застеленный линолеумом пол.

Комната располагалась на третьем этаже. Она была очень грязной, углы заросли плесенью. Разумеется, она, Лиззи, сумеет навести порядок. Выстирать постельное белье. Соскрести грязь со стен.

— Кухня и ванная общие. Они находятся вон там.

В ванной располагался и туалет, и комната насквозь провоняла мочой. На полу в кухне валялись крошки, а плита покрылась толстым слоем грязи.

И за это ей предлагали платить пять фунтов в неделю!

— Мне бы хотелось обдумать ваше предложение, — сказала Лиззи. — У меня есть на примете еще несколько комнат.

— Как вам будет угодно, — ответил мужчина, равнодушно пожав плечами.

Лиззи поспешно ретировалась.

За углом ее взору открылась небольшая площадь, в центре которой раскинулся крошечный оазис из деревьев, усеянных розовыми цветами, и аккуратных кустов, на которых только-только начали распускаться почки. Лиззи опустилась на деревянную скамью и задумалась о том, что же ей делать дальше.

На площади царило умиротворение. Солнечные лучи отражались от оконных стекол высоких изящных зданий. Лиззи подумала о том, сколько сейчас может быть времени. Должно быть, четыре или пять часов пополудни, а ей еще предстоит до вечера отыскать жилье или выбросить деньги на гостиницу. Но в гостинице полагается предъявить багаж — где-то она об этом читала, — а у нее с собой ничего не было, если не считать сумочки.

Лиззи вдруг почувствовала приступ голода и с удивлением сообразила, что ничего не ела со вчерашнего вечера. Но потом она вспомнила, что в кармане у нее лежит плитка шоколада, достала ее и сняла обертку. Перекусив, она вернется к лавке возле метро и запишет еще несколько телефонных номеров.

К скамейке, на которой сидела Лиззи, приблизились две женщины, одна из которых вела на поводке собачку необычного вида. Задняя часть тела животного была выбрита наголо, а передняя походила на пуховку для пудры. Когда дамы подошли, одна из них неприятным голосом осведомилась:

— Вы живете на этой площади?

— Нет, — ответила Лиззи.

— В таком случае знайте, что это — частная собственность. Вы нарушили право владения. Эта площадь предназначена исключительно для местных жителей. Только на время войны отсюда убрали металлические заграждения, иначе вход сюда был бы закрыт.

Лиззи во все глаза уставилась на нее, не веря своим ушам. Что она такого сделала? Вероятно, недоумение столь явственно отразилось на ее лице, что женщина, похоже, устыдилась собственной резкости.