Откуда у Вадима телефон Ивашникова, если он понятия не имел о Колькином существовании?.. Дал кто-то из общих знакомых. А кто из общих знакомых знает о Кольке? Парамонов. Откуда он взял телефон? Ну, над этим даже неприлично голову ломать. Лазерные диски с телефонами всей Москвы продаются на радиорынке, и у Парамонова такой диск имеется. А у Вадима, кстати, нет компьютера, чтобы диск прочитать. Все сходится: Вадим-Дим-Дим, Колокольчик полутяжелый, получил от Парамонова очередное задание. Первое было — пустить ее, Лидию, по рукам, а нынешнее — вытащить ее из-под Ивашникова.

Лидия почувствовала незнакомую ей прежде ледяную злость. Злость хозяйки положения, у которой за спиной тысячи и тысячи долларов, и на эти деньги она может сделать, что захочет. Не как мы мечтаем, поливая подушку слезами: «Я бы его на куски разорвала!» — а сделать реально. Заплатить, сколько нужно, чтобы не только разорвали, но и каждый кусочек упаковали в целлофан с розовой ленточкой. Да еще и обставили бы это дело адвокатскими уловками так, будто бы он сам себя разорвал-упаковал. Когда у тебя в руках такие возможности, становится не до истерик. Истерики — от бессилия, а ты всесильна. И надо не рыдать, а решать, помня, что по первому твоему слову человека на самом деле могут уничтожить.

Она положила трубку, и телефон тут же зазвонил.

— Ты чего трубку бросаешь?! — обиженно сказал Вадим.

Еще недавно Лидия соврала бы, что не бросает, что это вклинился междугородний разговор. А сейчас она сказала:

— Я тебя слушаю до первого вранья. А потом отключу телефон.

— Лид, ну что ты…

— Сейчас ты скажешь, что был в командировке, ключ от квартиры оставил Гусейну и они с Парамоновым украли у тебя мой чемодан, — попыталась угадать Лидия. — Вадик, ну неприлично же взрослым людям играть в такие игры! Если это все, что ты хотел сказать, то прощай.

— Погоди, Лидусь! — испугался Вадим. «Вадика» он проглотил, хотя терпеть не мог, когда его так называли. — Я сам отдал им чемодан. Они меня заставили. Ты не знаешь Гусейна, он опасный человек!

Лидия дрогнула. Чувствовалось, что Вадим говорит искренне. Так ли все было на самом деле или нет, но Гусейна он явно боялся.

Ага, пожалей его, зло сказала себе Лидия. Приголубь. А он тебя снова продаст.

— А теперь ты, значит, уволился от Гусейна и предлагаешь мне руку и сердце?

— Не уволился, — растерянно сказал Вадим. — Ты же знаешь, у меня нет московской прописки. Если я не найду другую работу, меня же с квартиры сгонят.

— А от меня-то что тебе нужно?! — искренне удивилась Лидия. — Денег тебе дать? Или хочешь, чтобы я сказала Гусейну: «Не обижайте Вадика, он хороший»?!

— Вернись, — жалобно попросил Вадим. Ради таких моментов, девочки, стоит жить и даже терять мужиков. Разумеется, если они потом приползут обратно.

— А завтра Гусейн опять скажет: «Брось ее», и ты…

— Нет! Не скажет! — Вадим осекся. — В общем, Лидусь, нам надо встретиться. Я тебе все объясню!

Если бы Лидия не угадала заранее, что Вадим будет просить о встрече именно такими словами, она, может быть, и согласилась бы. Ее по-прежнему тянуло к Вадиму, и ничего тут не попишешь. К Ивашникову тянуло несравнимо сильнее, но Ивашников был неизвестно где, а Вадим — только свистни, и через полчаса примчится.

Хотя он и без спроса примчится, подумала Лидия и совсем этому не обрадовалась.

— Поздно, Вадик, я выхожу замуж. За миллионера, — сказала она и, чтобы окончательно размазать Вадима, выложила: — Если бы ты знал, как он меня трахает! Девять раз за ночь.

— Узелки на память завязывала? — блеклым голосом спросил Вадим.

— He-а. Звездочки на фюзеляже рисовала.

И Лидия бросила трубку.

В дверь деликатно постучались. Лидия вспомнила, что заперлась, и пошла открывать.

За дверью стояло нечто в открывающем пупок черном виниловом мини-костюмчике и оранжевом парике.

— Это я, Лидьвасильна! — уловив заминку, сказало это чудо-юдо Люськиным голосом. — Я пришла. Вам чаю подать?

Лидия молча соображала, что сие значит. Может быть, работоспособная секретарша хочет затмить хозяйку? Или показывает верность: мол, пока вас не было, я пыталась очаровать Ивашникова косой и юбкой ниже колена, а сейчас эти надежды оставила и одеваюсь, как самой нравится? Или — просто одевается, как самой нравится, потому что нет Ивашникова?

— Ну как, Лидия Васильевна? Отпад? — неуверенно спросила Люська. И затараторила: — Я подумала, что когда у мужика такая секретарша, клиенты считают, что он с ней спит, и завидуют. А когда у женщины — это самое оно. Клиенты расслабляются.

— Молодец, — вздохнув про себя, сказала Лидия. — Пойдем-ка мы, Люсьена, пообедаем. Через полчасика. А пока разбери почту.

— Вы того письма ждете? — с пониманием кивнула Люська. Она, как и опытная Трехдюймовочка, сообразила, что босса украли из-за выкупа. Вот тебе и виниловый костюмчик, оранжевый парик. Не зря Ивашников так ценил работоспособную секретаршу.

— Я думаю, они позвонят, — сказала Лидия. — Но почту ты, конечно, просмотри. И пускай Виталик ответит на письма. Да, все платежи я ему велела задержать на две недели.

— Я присмотрю, — пообещала Люська. Они переглянусь и уточнять подробности не стали.

— Ты сколько здесь получаешь? — спросила Лидия.

— Семьсот пятьдесят «зеленых».

— Оформляйся по совместительству в «Лидию» еще на семьсот пятьдесят, — Лидия вспомнила, как сама оформлялась на работу, и выдала: — Напечатай приказ, я подпишу.

И у двадцатилетней Люськи оклад стал полторы тысячи долларов. Лидия ей даже позавидовала. А потом ей пришло в голову вот что: а себе она как хозяйка фирмы «Лидия» тоже должна установить зарплату? Или может тратить, сколько нужно, со счета фирмы?

Вопросы были слишком детские, чтобы задавать их Люське. Она-то уверена, что хозяйка в этих делах понимает.

Лидия позвала секретаршу на обед по двум соображениям: чтобы пошептаться и чтобы на обратном пути вместе с ней пройти мимо охраны. Оказалось, что вопрос с охраной Люська уже утрясла: записала Лидию в какой-то журнал, и на выходе ей дали похожую на проездной билет магнитную карточку-ключ.

— Ну вот, все и образовалось, — доброжелательно улыбнулся Лидии мордастый охранник, который сегодня слупил с нее десять долларов за вход. — Я же не знал, что вы теперь у Николая Ильича работаете.

Вернуть десятку он и не подумал.

— Тут должен прийти один… Шварценеггер, — сказала Лидия, добавляя к безвременно погибшей для нее десятке вторую. — Будет говорить, что он ко мне. Так вот, он не ко мне. Я не хочу его видеть и не хочу, чтобы его машина стояла у подъезда.

— Рэкет? — сделал стойку охранник. — Может, подкрепление вызвать?

— Не рэкет, но подкрепление вызовите, он борец. Просто молодой человек думает, будто бы я ему что-то должна, а я ему не должна ничего, — пояснила Лидия.