В результате Мейнуэринг, озадачивший двух королей, получил из Лондона предписание прекратить пиратские действия, иначе ему придется иметь дело с английским военным флотом Мейнуэринг продал почти все свои корабли и летом 1616 года прибыл в Дувр, где его встретили как национального героя.

На приеме у короля, услышав о том, что берберийские пираты хозяйничают в Ла-Манше, Мейнуэринг взялся покончить с ними и выполнил свое обещание (он-то знал, как можно справиться с морскими разбойниками!). Яков I покровительствовал бывшему пирату. А тот в знак признательности посвятил королю солидный труд: «Об истоках, обычаях и искоренении пиратства».

По его мнению, со времен королевы Елизаветы число пиратских кораблей превысило тысячу. Их крупные базы находятся главным образом в Ирландии. Основой благосостояния некоторых тамошних портовых городов, торговцев и банкиров является морской разбой. Отвечая на расспросы короля, сэр Генри пояснил, что расхожие представления о пиратах как о буйных, алчных бандитах, проводящих время в потасовках и поножовщине, не соответствуют действительности:

«Хотя пираты в силу своего ремесла больше похожи на дьяволов, чем на ангелов, их сердца не столь окаменели, как это принято считать. Верно, что некоторые из них жестоки и беспощадны, но в еще большей степени они готовы оказывать помощь товарищам. Многие из них отличаются качествами, которых не устыдился бы ни один джентльмен. Пираты расплачиваются наличными и всегда честно выполняют соглашения, поэтому их радушно принимают во многих портах разных стран. Пираты оказывают помощь друг другу вне зависимости от национальности и религиозной принадлежности».

Узнав, что английские и фламандские купцы продают оружие и боеприпасы даже своим недругам, берберийским пиратам, король удивился. Мейнуэрин пояснил «В коммерческих делах нет места патриотизму. Я всегда считал самыми гнусными пиратами тех купцов, которые под предлогом честной торговли скупают и перепродают награбленные товары».

Несмотря на молодость, сэр Генри обладал обширными практическими навыками и богатым жизненным опытом. Ценя его богатство, знания, рассудительность и честность, король назначил его губернатором Дувра. Под властью Мейнуэринга оказалось 5 портов, состояние оборонительных укреплений которых было плачевным.

Некоторые нравы государственных служащих привели в замешательство даже видавшего виды пирата. Так, проводя ревизию пороховых складов, он обнаружил бочки, заполненные какой-то подозрительной смесью, похожей на толченый уголь. Подобной подлости сэр Генри не встречал среди пиратов. Офицеры, виновные в злоупотреблениях, были осуждены на каторжные работы.

Мейнуэринг привел в порядок береговые укрепления. Теперь английские порты были надежно защищены. Берберийские пираты, еще недавно затруднявшие ее торговые сношения с материковой Европой, благодаря усилиям их бывшего коллеги Мейнуэринга вынуждены были убраться подальше от берегов Альбиона.

Британские острова сами превратились в главный на земном шаре очаг пиратства.

Как сказано в «Большом энциклопедическом словаре»: «Буканьеры… морские разбойники XVII века, базировавшиеся на островах Вест-Индии. Нападали на испанские колонии в Америке, испанские и другие торговые суда». Это было оригинальное пиратское братство на анархических началах, без постоянных атаманов.

Их называли по французскому слову «буканаж» — копчение мяса. Странным, хотя и объяснимым образом это мирное занятие — буканьерство, — свойственное преимущественно охотникам, стало одним из синонимов пиратства.

Освоение Нового Света велось хищнически. Европейцы в жажде наживы искали драгоценные металлы и камни, пытали и убивали местных жителей, накладывая на них непосильную дань. На островах некоторые переселенцы пробовали обустраивать оседлую жизнь, разводить домашних животных. Однако вести хозяйство было нелегко, да и от бандитов не было отбоя. Обедневшие или разорённые фермеры пополняли ряды пиратов. Со временем на покинутых территориях бродил только одичавший скот.

Такие острова становились базами, где пираты могли заготавливать вдоволь копченого мяса. Охотники занимались этим промыслом, некоторые выращивали овощи, табак. Подобные бригады уходили на промысел не менее чем на год, пока не заканчивались боеприпасы и не одолевало желание поразвлечься. Тогда они отправлялись на остров Тортугу, прибежище пиратов, и в портовых кабаках, играя в карты, пьянствуя предавались разгулу до тех пор, пока не «садились на мель». А затем снова уходили на заготовки.

Сходство и простота образа жизни содействовали объединению их в своеобразные «коммунистические ячейки». Каждый имел, конечно, личные вещи, но при необходимости их делили на всех. Поселения были примитивнее, чем у «диких» индейцев: при коптильнях («буканах») и огородах вместо домов стояли навесы (донимали охотников жара и дожди, но не холод).

Историк пиратства Ф. Архенгольц характеризовал их так: «Одежду буканьеров составляла рубашка из толстого полотна, запачканная кровью убитых животных и окрепшая от нее, такие же панталоны, башмаки из свиной кожи; чулок не употребляли. Поясом служил ремень, выкроенный из кожи; на нем висело несколько ножей и очень коротенькая сабля. Голову покрывали шапкою. Огнестрельное оружие ограничивалось ружьями… У каждого буканьера было по одному или по нескольку слуг и от двадцати до тридцати собак, приученных к охоте. Главным ремеслом их была охота на буйволов; охота же за кабанами считалась простою забавой. Мясо этих животных служило буканьерам пищею; сырой мозг употребляли они для завтрака. Имея очень ограниченные потребности, не употребляя ни вина, ни хлеба и живя в самой отвратительной нечистоте, подобно готтентотам, буканьеры не нуждались во многих необходимых для всякого другого вещах. У них не было ни столов, ни скамеек…

При таком образе жизни буканьеры были всегда веселы, располагали отличным аппетитом и здоровьем, которое начинало ослабевать только после многолетних трудов дикой жизни… Главнейшие буканы находились на полуострове Самане, на небольшом острове в Байяхской гавани, на острове Тортуге, в так называемой Опаленной Саванне».

Однако немногие из буканьеров готовы были годами вести вольную жизнь в лесах. Она была для них либо временной передышкой от пиратства, либо переходным этапом к жизни мирного поселенца, имеющего дом, семью и земельный участок. Провиантом своим они снабжали преимущественно своих товарищей пиратов. Нанося удары по вольным охотникам, колонизаторы метили в морских разбойников, лишая их продовольственных баз и кадрового пополнения.

Буканьеры и пираты составляли единое целое, и неслучайно эти два слова часто использовались как синонимы. Охотникам было необходимо пополнять запасы пороха и свинца, менять ветхую одежду, изношенную обувь, посуду. Они были отличными стрелками, а потому их охотно брали на пиратские операции.

«Пираты во время плавания, в сущности, питаются одной только говядиной, — писал знаток их быта А. Эксквемелин. — Правда, порой им достаются разные припасы, которые они отнимают у испанцев. Иногда они бьют диких зверей и ловят черепах, мясо которых солят впрок… Если пираты решили заготовить большой запас мяса, его доставляют на корабль и сбрасывают в трюм как балласт. Из трюма мясо берут для насущных надобностей дважды в день. Когда мясо варят, жир, всплывающий на поверхность, собирают и сливают в маленькое корытце. В этот жир макают особые колбаски. Потом жир используют как приправу. Нередко пиратские кушанья бывают намного вкуснее изысканных блюд, которые подаются на господские столы…