Далай-лама (через переводчика): Многие практики, о которых вы читали в буддистских текстах, имеют отношение к возвышенной цели достижения «просветленности» — в частности, практики выработки веры и высокой степени сострадания, так что вам может показаться неактуальным фокусировать усилия на улучшении эмоциональной жизни.

Экман (показывая Далай-ламе карикатуру из «New Yorker»): Смысл шутки заключается в том, что Далай-лама может проявлять такое милосердие, потому что ему не нужно иметь дел со многими людьми, подобными сварливой жене, показанной на этом рисунке.

Далай-лама: О-хо-хо.

Экман: Здесь прослеживается связь с историей о человеке, который боялся лишиться сострадания к тюремным надзирателям. Это достижение удивительно высокого уровня. Но тот ли это уровень, к которому должны стремиться все? Или этот уровень соответствует, образно говоря, уровню Моцарта, то есть уровню, достижимому единицами, несмотря на то что в этом направлении могут пытаться идти многие? Что вы отвечаете, когда люди говорят: «Как мы все можем быть подобными Далай-ламе? Не потребует ли это от нас слишком многого? Ведь мы очень заняты: у нас есть семьи, у нас есть дети».

Далай-лама: Совершенно верно. Итак, это подразумевает возможность — это только возможно. Это просто говорит нам о том что есть люди, способные достичь подобного уровня. Это не значит, что этого уровня должен достичь каждый.

Экман: Когда я спросил об этом Мэттью [Райкарда], он сказал мне: «Очень немногие из нас способны стать олимпийскими чемпионами по метанию копья. Но все мы можем тренироваться, чтобы учиться метать копье все дальше и дальше». Мы все никогда не станем подобными Далай-ламе. Но его пример указывает нам направление движения, и мы все можем с большим или меньшим успехом двигаться в этом направлении. Он показывает нам, что люди способны что-то делать, а не то, что каждый должен рассчитывать достичь того же высокого уровня.

Далай-лама: Совершенно верно.

Экман: Но все мы можем двигаться в этом направлении.

Далай-лама: Именно так.

Экман: Это воодушевляет. Но это также задает направление.

Далай-лама: Правильно.

Экман: Я могу сформулировать свое понимание вашей позиций следующим образом: цель состоит в выработке такого взгляда на мир, который позволяет вам полностью осознавать взаимозависимую природу нашей жизни. Если вы осознаете взаимозависимость и бренность всего сущего, то тогда ваша жизнь становится совершенно другой. В соответствии с вашим взглядом на жизнь это более важно. Вы фокусируетесь на этих важных идеях до тех пор, пока они не укореняются в вашем сознании. Итак, это перестает быть поверхностным размышлением. Это становится чем-то вроде интеллектуальной привычки: происходит реорганизация вашей системы ценностей. Теперь вы имеете другой взгляд на мир. Без достижения этого результата все прочее пойдет у вас не слишком успешно. Это самая трудная часть работы, потому что она кажется такой простой. Этот взгляд должен стать основой вашего мировоззрения. Это то, что я понимаю под вашим взглядом на эту проблему, который хорошо согласуется с моим собственным взгляда на природу человеческой жизни.

Далай-лама: Верно, верно!

Экман: Мне кажется, что вопрос о видении следует отделять от вопроса о выработке текущего самонаблюдения. Это два разных вопроса. Один в большей степени имеет отношение к навыку, а другой — к текущей перспективе. Хотя мы можем отличать навык от перспективы, обычно они оказываются взаимосвязанными и приносят пользу друг другу.

Есть навыки, которые, будучи усвоенными один раз, могут использоваться в течение всей жизни. Если вы научились печатать на пишущей машинке, то, даже если не будете практиковаться в течение месяца или двух, потом вы все равно сможете печатать достаточно быстро. Я не катался на велосипеде в течение десяти лет, но не утратил навыка езды. Научившись ездить на велосипеде один раз, я уже не мог забыть, как это делается. Но уметь находиться в текущем моменте, уметь наблюдать текущий момент — это совсем другой навык. Он больше похож на практический навык, необходимый концертирующему пианисту. Нужно постоянно практиковаться, так как без практики этот навык утрачивается. Вы согласны?

Далай-лама (через переводчика): Возможно, я вижу все это немного иначе, потому что в случае описанных вами других навыков — печатания на машинке и езды на велосипеде — речь в большей степени идет о конкретной физической деятельности, в то время как памятование (осознанность) является в большей степени психической деятельностью. Возможно, это разные типы навыков. Хотя памятование требует постоянной практики, в буддистских текстах признается, что после достижения определенного уровня освоения оно осуществляется безо всяких усилий.

Экман: Является ли это желанной целью? Чем-то таким, чего добивается каждый?

Далай-лама (через переводчика): Есть люди, которые развили в себе способность внутренней концентрации внимания до такой степени, что когда они занимаются медитацией, то ясно видят и понимают, что происходит вокруг них, — это особый тип концентрации внимания. Есть люди, обладающие навыком именно такого типа.

Экман: Два вопроса. Или три. Прежде всего это происходит во время их медитации, но не во время их взаимодействия с другими людьми?

Далай-лама (через переводчика): Разумеется, да, ваша точка зрения верна. Рассказывают, что один властитель, живший в девятнадцатом веке, мог медитировать и одновременно заниматься своей повседневной деятельностью, в частности беседовать с другими людьми. В определенном смысле он делал два дела одновременно. Он перебирал свои четки, но в то же время он сосредоточивал внимание на разговоре с собеседником.

Экман: Человек, выполняющий одновременно несколько задач.

Джинпа: Да, безусловно. Вы также можете использовать памятование (осознанность) во время своих повседневных контактов с людьми.

Экман: Обычно я возражаю против одновременного выполнения нескольких задач; я хочу добиться от человека полной сосредоточенности.

Далай-лама (через переводчика): В буддистских эпистемологических текстах и текстах по психологии присутствует понимание того, что человеческие существа способны концентрироваться в каждый момент времени только на чем-то одном. Вы не можете концентрироваться на двух мыслях одновременно. Вопрос заключается в том, в какой мере это не противоречит опыту того властителя? Разобраться в этом позволяет представление о том, что способность человека концентрироваться в каждый момент времени только на чем-то одном применяется к последовательности более коротких временных отрезков. По сути, возникает два потока размышлений. В то время как существует один поток, существует и другой, что позволяет моментально входить в любой поток и выходить из него. В определенном смысле то, что вы видите, это переход от одного мыслительного процесса к другому и обратно, происходящий с более высокой скоростью.