Белогор-Портос как ресторатор должен был расспросить персонал кафе, рядом с которым произошло избиение Алины, жены дяди Жени. Возможно, люди, имеющие отношение к нападению, были замешаны и в других преступлениях против семьи Поташевых.

Второму «мушкетеру», Ростиславу Стояну, директору строительной фирмы, нужно было разузнать все, что только возможно, о гибели младшего сына Евгения Валерьяновича – Валерьяна Поташева. Стоян – Атос, – фирма которого вела строительство в Крыму, в Феодосии, где утонул двоюродный брат Алексея, мог это сделать продуктивнее любого другого, так как его компания возводила особняк для одного местного милицейского чина.

Худаня – Арамис, – как это ему свойственно, наладит отношения с медперсоналом клиники «Ева», где работали дядя и двоюродные братья Поташева – Олег и Валерьян. Арамису несложно будет очаровать сестричек, которые все видят и слышат. Ему нужно узнать, не было ли чего странного перед тем, как случился инфаркт у дяди, и накануне отъезда Олега и Валерьяна в отпуск? Это поручение для Артема Худани было тем, что называется «пустить щуку в реку», поскольку общительный журналист умел располагать к себе всех, особенно женский пол. Веселый, бесшабашный, увлекающийся бабник – Арамис вполне соответствовал своему мушкетерскому прозвищу.

На себя Поташев, он же д’Артаньян, взял конкурентов клиники «Ева». Алексей собирался выяснить у них, не было ли какого-то особого напряжения в конкурентной борьбе за пациентов? И не перешла ли эта борьба из сферы черного пиара в область криминальную? Информацию, по мере ее поступления, друзья договорились сообщать Алексею.

Поташева называли в компании д’Артаньяном не случайно. Так же, как герой романа Дюма, Поташев был горяч, смел и часто безрассуден. Так же его душа искала во всем правды и не успокаивалась, пока справедливость не торжествовала.

В юности Алексей занимался фехтованием и даже сейчас периодически наведывался в зал, поддерживая форму. Кроме того, Алексей, благодаря своей деятельности руководителя архитектурного бюро, общался с большим количеством заказчиков, строителей, подрядчиков и прочая, а в результате – постепенно научился так сканировать людей, как это бывает с профессиональными таксистами и официантами. При этом его внутренний скан не только явственно говорил о скупости или щедрости клиента, но и о том, чего от этого заказчика ждать: неприятностей, проблем или, что бывало реже, продолжения сотрудничества и приятельских отношений. Выработанное профессией чутье на людей часто помогало Поташеву в распутывании странных загадок, которые в изобилии подбрасывала ему жизнь.

Для начала Алексей решил поговорить с вдовой своего дяди, поскольку та была его правой рукой, офис-менеджером клиники и наверняка знала о конкурентах если не все, то многое. Он пригласил Алину в кафе-кондитерскую «Шоколадница», чтобы на нейтральной территории обсудить интересующие Поташева вопросы.

Алина – теперь уже вдова Евгения Валерьяновича Поташева, двадцатипятилетняя хрупкая девушка, с несчастным лицом и постоянными слезами на глазах – производила такое жалкое впечатление, что Алексею хотелось ей помочь. Сейчас она выглядела не только измученной, но и израненной. Опухшее лицо, незаживший глубокий шрам, рассекавший бровь, и синева вокруг глаз говорили сами за себя. Она чудом осталась в живых после страшного избиения и впала после этого в глубокую депрессию. Об этом красноречиво свидетельствовали красные глаза, признак бессонницы, и тремор рук – знак сильного нервного перенапряжения.

Теоретически Алина приходилась ему тетей, потому как была женой дяди, но в реальности больше напоминала сироту, выглядевшую как подросток-переросток. Острые коленки и сутулая спина, бледные выплаканные глаза и некрасивые руки, привыкшие с детства к любой работе, жилистые, не знавшие маникюра.

О ее внешности можно сказать, что ее и нет никакой, так – серенькая мышка, если бы не длинная русая коса, спускавшаяся до средины бедра.

Алина Поташева вышла замуж за своего шефа пять лет назад, когда ей было двадцать, через год после смерти его жены. Алина закончила медицинский колледж, пройдя собеседование, попала благодаря Марине Ильиничне на работу в клинику. Жена главврача ее пожалела. Девочка из детдома, она напоминала перепуганную овечку, суетилась, пучила глазки, что-то блеяла, очень хотела понравиться. Приняв Алину, тогда еще Петрову, на работу, Марина Ильинична ни на секунду не пожалела. Трудолюбивая, ответственная, надежная – Алина стала просто незаменимой помощницей. Тогда, пять лет назад, она совмещала должность процедурной медсестры, сестры-хозяйки, нянечки и курьера. Для частной клиники, где главный принцип – экономия и нераздувание штата, Алина стала просто находкой. Когда умерла Марина Ильинична, она стала секретарем Евгения Валерьяновича, потому как была в курсе всех дел клиники, и даже освоила бухучет, выучившись на курсах. Добросовестная Алина, по сути, тянула на себе все финансовые и хозяйственные вопросы клиники. При этом в ее доме царила идеальная чистота, и обед был всегда из трех блюд.

Сейчас Алина смотрела на племянника Алексея глазами запуганного котенка. Едва слышно она произнесла:

– Алеша, мне очень страшно! Я боюсь, что в следующий раз они меня убьют!

– Успокойся, Аля! – Поташев прикоснулся к дрожащим рукам девушки. – Я потому и решил поговорить с тобой, чтобы разобраться, кто все это делает с нашей семьей. Скажи мне, ведь ты все финансовые дела клиники ведешь, кто из конкурентов мог реально захотеть съесть ваш бизнес?

Вдова задумалась. Видимо, эта простая мысль не приходила ей в голову. В глазах появилось осмысленное выражение, и она открыла свой ноутбук, который по просьбе Алексея взяла на встречу. Алина стала диктовать названия клиник-конкурентов и обрисовывать их положение по сравнению с «Евой».

– Самые активные сейчас – «Новое лицо». На самом деле не только лицо новое, но и остальные части тела они делают не хуже нас. Директором там жена одного олигарха. Большие деньги вбуханы. Правда, у них нет такого хирурга Божьей милостью, как Женя. – Она судорожно сглотнула. – Был Женечка! – И приложила платок к плачущим глазам.

– А еще? Кто еще в вашей сфере – акулы пластической хирургии? – поспешил спросить племянник, чтоб остановить поток слез.

– Клиника доктора Самойленко. У него тоже хорошие руки, они всегда были с Женей, что называется, друзья-соперники. Они учились вместе. Но нет, Самойленко никогда не пойдет на какие-то криминальные действия! Хотя… время так меняет людей! Ты знаешь, они на последней конференции в Пуще-Водице так поругались! Просто как боевые петухи друг на дружку наскакивали.

– Из-за чего? Это интересно – Поташев заносил в записную книжку своего телефона все подробности. – Аля, ты можешь вспомнить?

Она задумалась, по ее лбу прошла поперечная глубокая складка; для того, чтобы лучше сосредоточиться, она даже прикрыла глаза. Алексей смотрел на нее, и глубокая жалость пополам с восхищением заливала его душу. Ведь если вдуматься, на ее хрупких плечах держалась вся работа клиники. Да, его дядя был первоклассным хирургом. И пациенты шли именно к нему, к его опыту и к его золотым рукам. Но кроме этого была масса вопросов, требующих решения. Когда была жива Марина, его первая жена, она закрывала собой многое, о чем талантливый дядя Женя даже представления не имел. Аренда помещения, налоговая, пожарные, вопросы оплаты «крыши», чтобы можно было спокойно вести свой бизнес. А еще персонал, инструменты, оборудование, медикаменты… Когда ее не стало, всем казалось, что клиника закроется, поскольку просто хорошего или даже гениального хирурга вовсе не достаточно для частного медицинского учреждения. Но тут Алина, любимая ученица Марины, предложила свою помощь. И клиника выстояла только благодаря ей. Собственно, и женитьба Евгения Валерьяновича на этой хрупкой девушке была скорее актом благодарности, чем любви, за ее преданность и за то благоговение, какое она испытывала к нему. По крайней мере таково было мнение родственников. Они хоть и не приняли Алину с распростертыми объятиями, поскольку еще не оправились после потери Марины, сгоревшей от рака за несколько месяцев, но все высоко оценили самоотверженность девушки и ее беззаветное служение хирургу Поташеву.