Она раздвинула занавески, чтобы взглянуть на прекрасный вид: заходящее солнце освещало памятник маркизу де Помбалу, реку Тежу и замок Святого Георга. Мара открыла дверь на террасу и вышла.

— Ты, должно быть, думаешь, что это кучка умников-профессоров, которые запираются в одном кабинете и, попивая паршивый кофе, строят грандиозные теории.

Мара поспешила его прервать, пока он не оседлал своего любимого конька, заведя обычную тираду насчет бесполезности академических знаний.

— Что-то в твоем тоне подсказывает мне, что этот комитет занимается совсем другим.

— Как ты догадалась?

Мара хохотнула.

— Итак, чем же все-таки он занимается?

— Те, кто в него входит, запрыгивают в свои частные самолеты и встречаются время от времени, чтобы обговорить такие пустяки, как, скажем, президентские выборы. Только на прошлой неделе они слетали на остров Амелия, что во Флориде, где за бокалами мартини, вероятно, зарубили нескольких сенаторов. — Его тон стал серьезным. — Это секретный клуб крайних христианских консерваторов и их политических союзников.

Республиканцы, президентские выборы, унылый старомодный курорт: все признаки ее клиента.

— Позволь, я сама скажу, кто был на той встрече. Ричард Тобиас.

— Угадала.

— Это как раз по его части. Правда, я никак не думала, что он поддерживает крайне правых. Я всегда считала его более умеренным республиканцем вроде моего отца.

Хотя про себя она подумала, что отец вполне мог бы изменить свои политические воззрения, если бы его пригласили присоединиться к элитной всевластной клике вроде этого комитета.

— С тех пор как они с твоим отцом творили чудеса в Бостоне, он сделал резкий уклон вправо.

Джо завел тираду о несгибаемых республиканцах, кандидатуры которых якобы поддерживал Ричард.

Мара его перебила:

— Причем тут деятельность Ричарда и его намерение скрыть от меня истинный вид карты?

— А сама что думаешь?

Мара улыбнулась. Джо не боялся охладить ее немного, когда она теряла терпение.

— Давай рассуждать. Если Бен сказал правду по поводу карты, то она могла бы служить доказательством, что китайцы открыли большую часть света, включая Америку, раньше европейцев. Китай в таком случае попытается поднять вокруг карты общественный шум, провозглашая свое историческое преимущество. Китайцы также могут связать былую славу первооткрывателей с теперешним «новым» Китаем. Если Ричард на самом деле настолько консервативен, то в его политической программе не найдется места для идеи, что Америку открыли китайцы задолго до европейцев. — Она хмыкнула. — Представь себе лицо Ричарда, если Новую Англию придется переименовать в Новый Китай.

— В самую точку.

Мара продолжала рассуждать:

— В таком случае Ричард захочет получить карту. И уничтожить ее. — Она помолчала. — Пожалуй, последние слова возьму обратно. Он припрячет карту. Такая ценность может однажды пригодиться.

— Верно понимаешь.

— Но причем здесь я?

— Я бы сказал, ты отвечаешь за розыск украденной вещи.

— А как насчет укрывательства? Если он в курсе моих взглядов, то понимает, что я не пойду против закона и захочу вернуть карту китайской стороне. Или заключить сделку, по которой на его долю достанется почет первооткрывателя, а карта тем не менее останется под контролем китайцев. Я никогда не соглашусь на то, чтобы карта осталась у него в тайнике.

— Вот этим я как раз сейчас и занимаюсь. А пока суд да дело, будь поосторожнее с Тобиасом. Общение с ним сведи до минимума.

— Постараюсь.

— Но вернемся к китайцам — видела своего друга?

— В последнее время — нет. Но я предпринимала все меры предосторожности, которым ты меня научил.

— Он там, Мара. Просто стал более внимательным, с тех пор как ты заметила его в «Ритце».

Солнце закатилось за горизонт, отбросив последний отблеск на террасу. Похолодало. Мара вернулась в свою неубранную комнату, плотно прикрыв за собой дверь.

Раскладывая вещи по местам, она рассказывала Джо о встрече с профессором. Он притворно зевал, пока она пересказывала урок истории об эпохе Великих открытий, ордене Христа и всех странностях, отмеченных на первых картах мира. Но потом она упомянула виконта Томара.

— Я откуда-то знаю это имя, — сказал Джо.

— Помимо всего прочего, это довольно известный португальский коллекционер карт. Я пытаюсь добиться с ним свидания. Открой досье, составленное Кэтрин.

Слушая вполуха Джо, который зачитывал биографию Томара, она наклонилась, чтобы подобрать с пола туфлю. И тут она что-то увидела. Прозрачная пленка, которой она заклеила ящики стола — один из маленьких трюков Джо, — была порвана. Мара провела пальцем по шву. Да, ящики действительно кто-то открывал. Можно предположить, что в номере убирала горничная, хотя в то утро она повесила на дверь табличку «Не беспокоить».

Очень осторожно Мара выдвинула ящик. В начале дня она разложила в нем кое-какие мелочи в особом порядке, оставив все важные документы при себе. Ящик стола служил лишь проверкой, роются в ее вещах или нет.

Все предметы вроде бы остались на своих местах. Вроде бы. Одна ручка оказалась не в том отделении, и ничего не значащая брошюра теперь лежала криво. Кто-то явно обыскал ее комнату.

Лето и осень 1421 года и зима 1422 года

Индийский океан, восточное побережье Африки и мыс Доброй Надежды

Армада покидает Малайзию и разделяется на пять флотов. Корабли под командованием адмирала Чжоу заходят во все известные порты Индийского океана и Арабского моря, чтобы вернуть посланников на родину. Используя для скорости северо-восточный муссон, они направляются к восточному берегу Африки.

Многие из моряков ходили по этому маршруту раньше. Для них такое путешествие обычное дело, тем более что небеса послали им хорошую погоду и благоприятные ветры. Но Чжи по-другому воспринимает плавание. Он дни и ночи занят — снимает показания компаса, рассчитывает широту по звездам, без устали составляет лоции.

Мастер Чэнь не может обойтись без Чжи, а потому не отпускает его на берег. Для Чжи остается одно утешение — Юань, рулевой, у которого меньше работы в портах, и он пользуется этим, уходя в увольнения. Во время вечерних прогулок Чжи по палубе Юань рассказывает ему о варварских городах, разыгрывая целые сценки, подсмотренные на чужбине. Чжи слушает, как моряки меняют свои личные запасы фарфора, шелка и лаковых изделий на слоновую кость, пряности и драгоценные камни. Он слушает рассказы о невиданных животных: жирафах, фу-лу в черно-белую полоску и страусах. Он восхищается, услышав от Юаня о рубинах, сапфирах и бриллиантах, преподнесенных королем Каликута адмиралу Чжоу в качестве дани императору Юнлэ.