– Это он обо мне, – вмешался Никос, когда проверил – все ли зубы на месте после мужественного напрягания челюсти. – Слишком долго меня пытаются женить.

– Да? – лицемерно удивилась я. – Они просто не знали, что нужно спереть у тебя трусы и поносить их!

– О! Джул! – сказочно обрадовался Костас. Со слов окружающих – он же Коцакис, он же Коцос, он же Костис, он же Костакис, он же Динос. (Вот что люди с именами делают! Жуть! Я бы так жестоко поизмываться над мужиком и захотела б – не смогла!) – Может, и мои подойдут? Для такой очаровательной девушки…

Я смерила его взглядом, подпрыгнула на его же лакированном ботинке и заорала:

– Йоргос! Не смей пить! Я еще не рядом!

Начальник охраны побледнел, потом покраснел, потом прикинулся вешалкой в гардеробе. Я честно хотела до него дойти и на коленках объяснить: дескать, пользоваться оружием, не вытаскивая его из кобуры, – все равно что дать понюхать духи по Скайпу!

Но тут стали подходить люди и знакомиться с новым членом семьи, и я поняла: Никос мне отомстил! Он это сделал количеством родственников!

Дяди, тети, кузины, кузены (в стиле «я – сын троюродной сестры вашей пятиюродной тети») просто и откровенно довели меня до точки кипения. Но в этот момент их всех скопом спас Пухохопло, пригласив нас к столу.

Я решила, что продамся дорого – только за целую курицу! Продешевила.

Поскольку Костандинос тоже приходился Никосу родственником, то по этому праву оставался пока целым, но, так как упорно пытался зрительный образ совместить с тактильным, – целым ненадолго! До первого удобного случая.

Нас с Никосом посадили во главе стола как виновников события. С сыном уселась Димитра, со мной – Костас. Казидис разволновался и попытался провести рокировку, но мама пообещала оставить его сиротой, однако до того применить физические наказания той веревочкой, которой пеленали Георгиоса, а если не поможет – то той палочкой, из-под которой вытащили Аристарха.

Сын заткнулся и выразил надежду, что я соскучилась по Георгиосу. Я с радостью согласилась и выразила пожелание увидеть драгоценного Йоргоса рядом с собой. Начальник охраны, сидящий мест за десять от нас, вырвал прядь волос, типа седых, и громко попросил справку о недееспособности у Аристарха. Ари соглашался дать, но только из психушки. Георгиос брал и просил одну про запас, если первую я сжую, потому что, цитирую: «Этот ангелоподобный ядовитый крокодил жрет все!»

В общем, Никосу не повезло и Костас остался сидеть рядом со мной. Впрочем, последнему не повезло тоже, но он об этом еще не знал!

Для разогрева аппетита нам подали закуски и супчик с красноречивым названием «траханас», и я поняла, что Никос в детстве, видимо, ел его регулярно. Дама, сидящая напротив, с фигурой и лицом носорога-лилипута, открыла рот:

– Как вам нравится Греция, милая?

Я дохлебала до дна и переспросила:

– Милая Греция или я? Страна очень даже, но мы с ней немного несовместимы…

– Ты преуменьшаешь! – влез Йоргос.

Говорила, надо сесть поближе! – теперь орет как резаный. Старичок, который сидел рядом, суп вместо рта за шиворот залил. Аристарху за шиворот.

Никосу обо мне:

– Вы с ней совсем несовместимы! – Не поняла – имеется в виду Никос или все-таки Греция?! Тыкая в мою сторону пальцем: – Тебя нужно выслать из страны и внести в черный список!

– Нервничает, – пояснила я «носорогу». – Как будто сам женится! Так переживает, боюсь, как бы чего не случилось…

– Не дождешься! – отреагировал начальник охраны. – Я к тебе теперь близко не подойду!

– Это что? – наклонился ко мне Костас.

– Это аллергическая реакция на меня – «анафилактический шок» называется, – призналась я. – В больших дозах может снести крышу…

– Вилла еще цела! – Это уже неутомимый Йоргос.

– Гося, успокойся! – Маман попыталась призвать племянника к порядку.

Угу, заткнуть Госю могла только я!

– Никос, – расцвела я улыбкой, потому что после супа принесли хумус, рыбные блюда, сувлаки[15], долму, запеченную баранью ногу, и все оказалось вкусным и питательным. – Давай возьмем с собой Йоргоса в медовый месяц. Ему нужно срочно подлечить нервы!

Георгиос даже протестовать не смог. Только стал отчетливого свекольного оттенка и, бедняжка, язык слегка прикусил.

В это время официант как раз взламывал рыбу «в соляном одеяле» и с перепугу решил, что Йоргос подавился. В результате кинулся хлопать его по спине и чуть не запорол процесс раздачи рыбы. Но в итоге все справились.

– Все что захочешь, мой ангел. – Ник явно старался взять приз самого терпеливого жениха в мире. Несомненно, готовит что-то после свадьбы, нюхом чую!

– Хочу добавки второго и десерт! – призналась я.

И мне все принесли! Да, и Аристарх с Йоргосом отдали свои порции курицы, запеченной в йогурте, а еще охрана передала привет из кухни и поделилась тиропитакией[16]и мусакой. Отдельно мне отвалили красиво сервированное целое ведерко мороженого с фруктами. Все сегодня были такими милыми!

– Мне кажется, молоденькой девушке не пристало так много есть! – заметил сидящий рядом с «носорогом» «макак» с проплешиной и двумя круглыми гляделками, косящими мне в декольте.

– Вы, типа, из собственного опыта так говорите? – округлила я глаза и прижалась бедром к Нику.

Жених недоуменно моргнул длинными ресницами и поплыл. В нирвану. Как мало кому-то надо! Хотя мне, например, надо еще меньше – только плотно покушать!

– Хамка! – почему-то отреагировала «носорог». – Никос, ты не можешь на ней жениться! Тебе лучше подойдет Ифиджения! Моя дочь умеет себя вести в обществе! – И ткнула пальцем в девицу рядом с Костасом.

Как вы думаете, что могли породить носорог с макаком? Макарога! И этот гибрид сейчас настойчиво обхаживал и Костаса, и соседа справа! Диноса она пыталась погладить по… барометру, а на соседа уже просто наложила руку.

– Тетя Теодора! – Никос нахмурился, когда я поддержала миф о своей невоспитанности и подняла скатерть. – По-моему, вам нужно лучше следить за своей хорошо воспитанной девочкой и наконец объяснить ей разницу между ручкой скоростей и мужскими гениталиями!

«Носорога» хватил удар, но дама пришла в себя и, схватившись за брошь (думаю, она специально ее носила, чтобы не путаться – это уже грудь или еще подбородок?), заорала:

– Ноги моей в этом доме больше не будет! Пошли, Бакчос!

– Теодора это проделывает триста восемьдесят дней в году, – наклонился ко мне Костас.

Подсчеты как-то не сходились, но тут меня осенило: