— Стой! — просипела, поднимая, связанные руки перед собой, создавая некий барьер между нами. — Что я вам сделала?

Хотя уже прекрасно поняла. Появилась в этом мире, ну это если более углубиться в причину ненависти. Но многим до меня по барабану, лишь косые и неприязненные взгляды. Кому-то противно, трогать слабое создание или считают ниже всякого достоинства измываться. Только Маркус и его друзья меня приняли. Может это зависть?

— Что ты сделала? — Маньячка опешила от такого вопроса и казалось вот-вот задохнется от возмущения. — Как у тебя мразь хватило наглости спрашивать такое. Ури держи ее! — рявкнула подруге и приблизила иглу к лицу.

Я же завопила, срывая голос. Брыкалась и кажется ударила ногой кого-то, как тут же пожалела.

— Ах ты гадина.

Меня завалили на пол, снова ударяя головой. Та что Ури уселась на меня, фиксируя тело и ноги, другая зажала руки, и безжалостно проколола мне скулу, ту что уже была со старым шрамом. Жгучая боль пронзила все мое тело, а сердечко казалось выпрыгнет из груди.

— Помнишь Дики, по глазам вижу, помнишь.

Пятками упиралась в пол, пытаясь выгнуться, выкрутиться, избежать участи, но все было тщетно, тело плотно держали. Преодолевая вязкую боль старалась сосредоточиться на голосе, что бы не потерять сознание, как бы этого не хотелось. Но я должна знать причину.

— Брат мой. Два оборота назад его убили на поединке из-за того, что он пытался проучить зарвавшуюся иномирную шлюху. — Она почти плевалась мне в лицо.

От боли меня начало мутить и даже появились галлюцинации. Казалось в то место, куда попадают ее слюни, кожу прожигало словно кислотой. Мне хотелось проснуться от этого кошмара. Быть защищенной.

В этот момент увидела целующего Аларда и сидящую на нем полуголую блондинку. Отстранился и перевел затуманенный взгляд на меня. В темных омутах отразилось неподдельное удивление, сменяющееся злобой. Почувствовала укол ревности и какое-то разочарование. Не сводя с меня злого взгляда Алард впился с еще большей страстью в губы блондинки. Картинка начала удаляться и уже перед глазами в светлом помещении, стоял ко мне боком, с колбой в руках, эльф. Мужчина повернулся и слегка дернулся, что говорило не о испуге, а о неожиданности. Видимо он считал, что здесь один. Колба выпала из рук, разлетаясь на мелкие осколки, загрязняя пол зеленой жидкостью. В глазах Лекрэля застыло неверие и шок. В растерянности он забегал глазами по моему телу, осматривая. И ровным холодным голосом бросил:

— Где?

Открыла глаза, сквозь пелену слез, видела нечеткое нависшее надо мной, лицо сумасшедшей, которая продолжала надо мной измываться. Тело будто парализовано, а чудовищная боль переросла в привычную. За некоторые пили в безысходности, я будто с ней срослась и представляла собой один сплошной оголенный нерв. Не слышала, что продолжала говорить эта чумовая, в ушах шумело. И что за картинки я видела с Алардом и Лекрэлем и видела ли, стало все равно. Не хочу жить, устала.

Вокруг меня что-то изменилось. Перевертыши завозились и в области грудной клетки почувствовала облегчение от тяжести и моментальный холод. Сделала глубокий вздох, голова закружилась и все потемнело.

* * *

— Сколько я уже здесь? — обратилась каркающим голосом к сатру Лэкрелю, стоящим рядом со стаканом воды.

— Оборот. Полежи еще два сэта, до окончания действия зелья и можешь идти.

Вода смягчила горло и сразу как-то жить захотелось. С глазами бы еще решить что-то, а то будто песка насыпали. Сатр Лекрэль забрал стакан и продолжал на меня смотреть, не решаясь что-то спросить.

— Что?

— Ты знаешь что владеешь астральным телом? — опаньки, как я так прокололась. Сатр Раж Хогли предупреждал, что бы никому не показываться и не говорить. Значит это все таки был не сон с Алардом и Лекрэлем. Что же ответить, думай же.

— Не знаешь значит. — фух, пронесло, понял мой испуг и округлившие глаза по своему. — Твое эфемерное тело показало где физическое. Вовремя однако, иначе все могло бы кончиться гораздо хуже.

— Что значит хуже? Разве не по таким случаям составляют устав, дабы пресечь подобное? — мой голос набирал оборот, еще немного и накроет истерика. — Зачем вообще он нужен, если никто его не соблюдает. Да и нападать толпой на одного это честно? Издеваетесь над слабыми и после этого вы себя считаете защитниками мира? Что это за чокнутый мир такой…

— Тихо — прикрикнул не сильно эльф, но мне хватило, чтобы проникнуться и замолчать. — Устав существует для всех, просто тебе не повезло быть исключением. Но я ни в коем случае не оправдываю тех, кто на тебя напал. Они сейчас заперты в карцере до разбирательств. Академический совет определит им наказание…

— Как же, наказание. — перебила с горечью. — соседкам тоже давали наказание за дарахский раствор и что? Они отработали и опять взялись за старое.

— Совет разберется. А сейчас отдыхай. — развернулся, чтобы уйти, но я его окликнула:

— Сатр Лекрэль! Что со мной было?

Сотрясение, — будто нехотя добавил — сильное. Магическое опустошение, вследствии этого будут болеть мышцы некоторое время. Я дам тебе обезболивающую настойку и через оборот, будешь как новенькая. А вот шрам на лице останется навсегда.

— Шрам?

— Ну да. Ты помнишь, как тебе порезали лицо? — помотала головой. — Возможно от болевого шока твой мозг утаил на время эту информацию. Его нанесли зачарованным предметом, поэтому избавиться от него не возможно.

Мне показалось сочувствие во взгляде сатра. После этих слов он ушел, оставив меня одну, в этом огромном целительском блоке. Помня, где находится душевая, побрела к зеркалу, чтобы посмотреть на то, что вызвало сочувствие у равнодушного эльфа. Отражение не радовало, в копилку шрамов упал еще один. С виска на скулу проходил глубокий красный рубец, еще немного и достал бы до губы. Выглядел так, будто рвали кожу, а не резали. И так не красавица была, а сейчас и во все урод. Теперь Алард будет смотреть на меня с еще большим отвращением, а может и вообще не будет. От этой горькой мысли глаза наполнились слезами. Больше не могла сдерживать рвущиеся наружу слезы. Обидно за свою слабость, за боль физическую, за одностороннюю любовь, и просто за то что я есть, никчемное создание.

Успокоилась только тогда, когда сильно заболела голова. И уже лежа на кровати и более менее соображая, вспоминала слова сумасшедшей: "Брат мой. Два оборота назад убили его на поединке из-за того, что он пытался проучить зарвавшуюся иномирную шлюху". Это оказывается сестренка Дики была, того гнусавого. Зашибись, а я тут при чем. Я его убить ни как не могла, хоть и очень хотелось. Но кто-то решил замарать руки и вызвать на поединок. Одним ублюдком меньше. А сколько их еще в академии. Если тут его сестричка пыталась меня то ли убить, то ли покалечить, не понятно, то по любому еще кто-нибудь появится. Например девушка этого урода или парень его сестрицы, друзья. Список опасных деятелей для меня можно продолжать до бесконечности. Большинство академии мне желает смерти, другая часть косятся в отвращении, либо делают вид, что я пустое место. Треть академии явно хочет меня убить, причем собственными руками. Но это и не удивительно. Это тоже самое, Что Адольфа Гитлера или похожего на него отправить в Россию, причем на девятое мая. Вот именно так я себя чувствую.