были находиться. Хозяин заправки попытался отнять пистолет у Сарко, и в завязавшейся борьбе грянул выстрел, в результате которого стекло разлетелось вдребезги. Мы мчались на полной скорости по главному шоссе. Сарко и Тере, сидевшие сзади, казались абсолютно спокойными. По мере того как мы удалялись от парковки, Гордо стал понемногу сбрасывать скорость. Однако когда все мы готовы были вздохнуть с облегчением, думая, что все позади, Гордо, глядя в зеркальце заднего обзора, вдруг произнес: «За нами «хвост».

Он не ошибся. Мы обернулись и увидели «Сеат» тайной полиции, ехавший метрах в ста пятидесяти за нами. В тот же момент до них тоже дошло, что мы засекли их, и они поставили на крышу мигалку и включили сирену. «Что будем делать?» — спросил Гордо. «Гони», велел Сарко. Хотя на этом участке дорога сужалась и петляла, Гордо резко прибавил газу, обогнал грузовик и пару легковых автомобилей, однако машина тайной полиции с легкостью повторила данный маневр и снова пристроилась за нами.

Началась погоня. Гордо разогнал автомобиль до предела, машины, ехавшие перед нами и по встречной полосе, стали шарахаться в сторону, а полицейские, преодолев разделявшую нас дистанцию, протаранили нас в заднее крыло и затем дважды, поравнявшись с нами, ударили нас сбоку, пытаясь столкнуть в кювет. Прежде чем полицейские предприняли третью попытку, Гордо съехал с шоссе на первом попавшемся повороте, ведшем на грунтовую дорогу, усеянную рытвинами, на которых наша машина начала подскакивать, по мере того как мы углублялись в сосновую рощу, преследуемые не отстававшей от нас полицией.

Прозвучал первый выстрел, потом второй, третий, и когда я наконец опомнился, это была уже самая настоящая перестрелка. Пули свистели вокруг, влетая в заднее стекло и вылетая в лобовое, в то время как Сарко и Тере, высовываясь в боковые окна, отстреливались от наших преследователей, а Гордо, пытаясь уходить от обстрела, петлял между соснами, то съезжая с дороги, то возвращаясь на нее. Я сидел, вжавшись в кресло, парализованный страхом, не в состоянии стрелять из своего обреза. Я мог лишь мысленно молиться, чтобы мы выбрались из этой западни, и нам в конце концов удалось это сделать — в тот самый момент, когда полицейские, казалось, уже вот-вот должны были нас настичь. Грунтовка внезапно оборвалась, и мы, с трудом съехав с насыпи, оказались на заасфальтированной поселковой дороге. Полицейская машина, спешившая спуститься быстрее, чтобы не упустить нас, на середине пути с ужасающим грохотом перевернулась, к злорадству Сарко, Тере и Гордо, который, наблюдая в зеркальце заднего обзора за кувырканием автомобиля наших преследователей, не замедлил нажать на газ, и вскоре мы, промчавшись по пустынным улицам поселка, оставили его далеко позади.

Наше неудавшееся ограбление автозаправки под Сильсом имело как минимум два последствия. Первое: хотя никто не сделал ни одного комментария по поводу моего поведения в тот день, мне было безумно стыдно из-за своей трусости, и я поклялся себе, что подобное больше не повторится, во всяком случае, в присутствии Тере. Второе: Сарко решил сменить направление наших налетов и не нападать больше на магазины и автозаправки, а переключиться на банки, потому что, по его словам, грабить банки менее опасно и более прибыльно. Это утверждение не показалось мне тогда абсурдным, и впоследствии я понял, что в те времена, когда эпидемия ограблений банков еще не захлестнула всю страну, Сарко был прав. Однако до сих пор меня удивляет то, что мне ни на секунду тогда не пришло в голову остановиться и не участвовать в безумной гонке к пропасти. Следует отметить, что никто не задал Сарко никаких вопросов и не высказал ни единого возражения по поводу изменения нашей стратегии. Это было очень показательно, потому что в очередной раз продемонстрировало, до какой степени все мы доверяли Сарко. В один день он объявил нам, что отныне мы станем грабить банки, а через несколько дней, спланировав налет и последив за отделением «Банко Каталана», находившимся неподалеку от порта в Паламосе, мы уже отправились на дело.

В день ограбления мы встретились утром, немного подзаправились в «Ла-Фоне» и, выйдя из китайского» квартала, угнали уже ставший привычным для нас «Сеат». По пути в Паламос Сарко повторил план и распределил между нами роли: они с Тере должны были войти в отделение банка, вооруженные обрезами: мне со «старом» полагалось стоять на тротуаре, контролируя вход, а Гордо предстояло остаться за рулем машины, чтобы быть готовым рвануть с места. Мы выслушали инструкции и указания без каких-либо возражений, но у меня в голове всю дорогу зрело решение, над которым я размышлял с того самого момента, когда Сарко впервые заговорил с нами об ограблении банка. Когда мы приехали в Паламос и припарковались на небольшой площади, где по левую сторону от нас находилось отделение банка, а справа — море, я нарушил молчание, установившееся в машине, в то время как мы начали наблюдать за людьми, выходившими из учреждения. Итак, я сказал: «Пойду я». К моему удивлению, эта фраза прозвучала не как заявление или предложение, а почти как приказ, и, вероятно, поэтому никто мне ничего не ответил, словно все не могли поверить своим ушам. Я отвел взгляд от входа в отделение банка и посмотрел в зеркальце заднего обзора, чтобы встретиться глазами с Сарко. Пояснил: «Я пойду с тобой. Тере останется снаружи». Сарко пристально смотрел на меня. «Не говори глупостей, Гафитас», — сказала Тере. «Это не глупости, — возразил Гордо. — Девчонку лучше запомнят, чем парня. А я должен сидеть за рулем. Пусть идет Гафитас». Тере и Гордо принялись спорить, а мы с Сарко продолжали смотреть друг на друга через зеркальце заднего обзора. В конце концов Сарко спросил меня: «Ты уверен?» «Да, — ответил я и повторил: — Я пойду с тобой». Я повернулся и посмотрел ему в лицо, чтобы дать понять, что у меня не было никаких колебаний. Сарко сделал едва заметное движение головой, означавшее согласие. «Ладно, — объявил он всем. — Пойдем мы с Гафитасом. Тере, ты останешься снаружи. Отдай ему чулок и обрез».

Тере вручила мне чулок и обрез, а я отдал ей «стар», при этом наши глаза на мгновение встретились, и я уловил в ее взгляде смесь восхищения и удивления, почувствовав себя неуязвимым. Сарко повторил план, и, когда оставалось несколько минут до двух часов дня, Гордо завел наш «Сеат», обогнул площадь и припарковался на противоположной стороне улицы, прямо возле входа в отделение банка. Сарко, Тере и я вышли из машины. Тере заняла позицию у дверей, сунув пистолет