Чилийцы высоко ценят свою пальму по нескольким причинам, то же самое должно быть справедливым и для обитателей острова Пасхи. Как можно заключить из названия, из ствола пальмы добывали сладкий сок, который можно было подвергать брожению и делать вино либо выпаривать и получать мед или сахар. Маслянистые ядра орехов ценились как лакомство. Пальмовые листья идеальны для применения в качестве кровли, изготовления корзин, циновок и парусов для лодок. И, конечно же, прямые и крепкие стволы должны были служить для транспортировки и подъема моаи и, возможно, для строительства плотов.

Фленли и Сара Кинг выявили в осадочных кернах пыльцу еще пяти не существующих ныне деревьев. Совсем недавно французский археолог Катрин Орлиак просеяла 30 тысяч кусков обугленного дерева из раскопов печей и мусорных ям. С героизмом, сравнимым с подвигами во имя науки Улофа Селлинга, Джона Фленли и Сары Кинг, Катрин сравнила 2300 штук этих обугленных фрагментов с образцами древесины, существующей в наши дни в разных местах Полинезии. Таким способом она идентифицировала примерно 16 видов растений, большая часть этих деревьев либо родственна, либо является теми же самыми видами, что и сейчас часто встречаются в Восточной Полинезии, а прежде росли и на острове Пасхи. Таким образом, на острове Пасхи существовал довольно разнообразный лес.

Многие из 21 исчезнувшего вида растений, не считая пальмы, были весьма полезны для островитян. Два самых высоких дерева, Alphitonia cf. zizypoides и Elaeocarpus cf. rarotongensis (высотой до 100 и 50 футов соответственно), используются на других островах Полинезии для изготовления каноэ и гораздо более пригодны для этой цели, чем пальма. Полинезийцы везде делают канаты из коры хаухау (Triumfetta semitriloba); вероятнее всего, жители острова Пасхи перетаскивали свои статуи такими же веревками. Кору бумажного тутового дерева (Broussonetia papyrifera) перемалывали и делали из нее ткань тапа; Psydrax odorata имеет гибкий прямой ствол, хорошо подходящий для изготовления гарпунов и некоторых деталей парусного и весельного вооружения плавсредств туземцев; малайская яблоня (Syzygium malaccense) приносит вполне съедобные плоды; произрастающее в Океании розовое дерево (Thespesia) и по меньшей мере восемь других растений имеют твердую древесину, пригодную для резьбы по дереву и для строительства; торомиро превосходно горит, подобно акации и мескиту; а сам факт, что Орлиак определила все эти деревья по обгоревшим остаткам из раскопов костров, говорит о том, что они использовались также в качестве дров.

Есть человек, пристально просмотревший 6433 кости птиц и других позвоночных из самых ранних мусорных куч на берегу Анакена — вероятном месте высадки первооткрывателей острова и месте первых поселений. Это зооархеолог Дэвид Стедмен. Как профессиональный орнитолог, я снимаю шляпу в глубочайшем почтении перед его искусством различать кости и способностью к длительному напряжению зрения, — тогда как я едва ли способен отличить кость дрозда от кости голубя или даже крысы, Дэйв научился отличать одну от другой кости дюжины родственных между собой особей буревестника. Он таким образом доказал, что остров Пасхи, на котором сегодня не гнездится ни один из местных видов наземных птиц, был раньше родным домом по меньшей мере для шести видов, включая один вид цапли, две разновидности похожего на курицу водяного пастушка, два вида попугаев и сипуху. Еще больше поражает то, что на острове Пасхи гнездилось поистине огромное количество — как минимум 25 видов — морских птиц, что делало его самым большим гнездовьем во всей Полинезии, а может быть, и во всем Тихом океане. Здесь были альбатросы, олуши, фрегаты, глупыши, несколько видов буревестников, качурки, крачки и фаэтоны, привлеченные удаленностью острова и полным отсутствием хищников, что делало остров Пасхи идеально безопасным местом для гнездовья — пока не появился человек. Дэйв также обнаружил несколько костей тюленей, которые сейчас встречаются на Галапагосских островах и островах Хуан Фернандес, восточнее острова Пасхи, но непонятно, принадлежали ли несколько этих костей тюленям из населявшиих остров колоний животных или же просто кочующим по морям отдельным особям.

Раскопки на Анакена, в ходе которых были извлечены упомянутые выше кости птиц и тюленей, много поведали о питании и образе жизни первых поселенцев на острове Пасхи. Из идентифицированных 6433 костей позвоночных наиболее часто встречающимися — более трети от общего числа — оказались кости самого крупного из доступных туземцам животных, дельфина-белобочки, морского млекопитающего весом до 165 фунтов. Это поразительно: нигде в Полинезии кости дельфинов не составляют и одного процента содержимого ископаемых мусорных куч. Дельфин-белобочка обычно водится в открытом море, следовательно, на него нельзя охотиться с помощью копий или гарпунов с берега. Напротив, дельфина можно загарпунить только далеко от берега, с борта большого морского каноэ, построенного из высоких деревьев, которые идентифицировала Катрин Орлиак.

Рыбьи кости тоже встречаются среди пищевых отходов первых жителей острова Пасхи, но составляют всего 23 процента от общего количества костей, в то время как во всей Полинезии рыба была главной едой (90 процентов или больше всех ископаемых костей). Столь низкое процентное содержание рыбы в структуре питания жителей острова Пасхи обусловлено его по большей части неудобной для мореплавания береговой линией и стремительно обрывающимся в глубину дном океана, из-за чего вокруг острова мало мелководий и мест, удобных для ловли рыбы сетями и удочками. По той же причине местные туземцы мало употребляли в пищу моллюсков и морских ежей. В противовес этому в пищевых остатках очень большое место занимают морские и наземные птицы. Птичье рагу приправлено мясом огромного количества крыс, которые проникли на остров, затаившись в укромных уголках каноэ полинезийских колонистов. Остров Пасхи — единственный остров в Полинезии, о котором известно, что в местах археологических раскопок количество крысиных костей превышает количество рыбьих. Быть может, вы настолько брезгливы, что находите крыс несъедобными, а мне вспоминается, как во время моего пребывания в Англии в конце 1950-х мои британские друзья-биологи рассказывали мне о способах приготовления жаркого из лабораторных крыс, которых они держали для проведения различных экспериментов, а в голодные военные годы также пополняли этими зверьками свой скудный рацион.

Дельфины, рыба, моллюски, ракообразные, пернатые и крысы не исчерпывают список источников мяса, доступных первым поселенцам острова Пасхи. Я уже упоминал о нескольких находках, связанных с тюленями; некоторые другие костные останки свидетельствуют о случавшемся время от времени употреблении в пищу морских черепах и, возможно, крупных ящериц. Все эти деликатесы готовились на дровах, которые заготавливались — это уже практически не подлежит сомнению — в исчезнувших впоследствии лесах.

Сравнение ранних доисторических мусорных отложений с более поздними и сегодняшнее состояние острова Пасхи позволяют сделать вывод о кардинальных изменениях изначально обильных источников пищи. Дельфины и океаническая (не прибрежная) рыба вроде тунца практически исчезли из рациона питания туземцев по причинам, о которых речь пойдет ниже. Рыба, которую продолжали ловить, была преимущественно прибрежных видов. Наземные пернатые полностью пропали из рациона по той простой причине, что каждый вид начинал исчезать вследствие определенного сочетания чрезмерной охоты, обезлесения и истребления крысами. Это была худшая из катастроф, обрушивавшихся на птиц тихоокеанских островов, превзошедшая по своим масштабам и последствиям даже случившееся в Новой Зеландии и на Гавайях, где полностью вымерли моа и бескрылые гуси, некоторые виды находились на грани исчезновения, но все же многие виды пернатых выжили. Ни один из тихоокеанских островов, кроме острова Пасхи, не оказался в итоге полностью лишенным каких-либо птиц, ранее на нем обитавших. Из 25 или более видов ранее гнездившихся морских птиц охота и истребление крысами привели к тому, что 24 больше не водятся на самом острове, примерно 9 видов, насчитывающих весьма скромное количество особей, вытеснены на несколько прилегающих каменных островков, а 15 видов нет и на этих островках. Даже моллюски и ракообразные были почти полностью выловлены, так что людям в конце концов пришлось есть все меньше и меньше особо ценимых каури и больше второсортных, меньших по размерам черных улиток, и размеры раковин каури и улиток в раскопанных мусорных кучах становятся со временем все меньше и меньше из-за предпочтительного вылова более крупных экземпляров.