В Сливинском проснулся бывший гестаповец: замечал все, что делается вокруг, не пропустил бы ни малейшей подозрительной детали. Продолжая насвистывать тот же модный фокстрот, даже не взглянув в сторону влюбленных, уверенно свернул на Июньскую.

Дом Лизогуба шестой справа — в самом конце улицы. Сливинский шел, помахивай рукой, казалось, никуда не смотрел, и все же знал, что делается вокруг: научился видеть, еле скашивая глаза, и быстро ориентироваться в обстановке.

На всякий случай миновал дом Лизогуба, даже не посмотрев на него. За поворотом стоял грузовик, и шофер, подняв капот, копался в моторе. Бросил мгновенный взгляд на Сливинского, но пан Модест знал такие взгляды: посмотрел, словно сфотографировал.

Третий дом справа стоял в глубине сада. Калитка никогда не запиралась; тут жило несколько семей — дом большой, двухэтажный. Владелец его сбежал с гитлеровцами, и дом забрал коммунхоз.

Сливинский, давно обследовавший все вокруг дома Лизогуба, знал, что его появление во дворе никого не удивит — пришел гость к кому–то из жильцов. В освещенной яркой лампочкой беседке играли в домино. Никто и не взглянул на Сливинского, и тот, не дойдя до здания, свернул на дорожку, ведущую через заросли сирени к огородам.

Стемнело. Пан Модест постоял несколько минут среди кустов и, выбрав удобный момент, юркнул в кукурузное поле. Кукуруза еще не очень высокая, но густая, и, сидя в ней, можно незаметно следить за домом Лизогуба.

Прошел час, и Сливинский услышал урчание мотора: шофер наконец завел машину и уехал. Пан Модест подумал, что, вероятно, все его подозрения абсолютно беспочвенны, и все же решил подождать.

Еще через час Сливинский возблагодарил бога за свою осторожность: в соседнем с лизогубовским садике мелькнула тень — кто–то, пригнувшись, побежал к огородам, навстречу ему с картофельных грядок встали двое. Значит, догадался Сливинский, дом уже давно окружен и каждый, кто входит туда, попадает в ловушку. Посмотрел на часы — половина двенадцатого. Сперва хотел выбраться отсюда — наверное, все уже легли и не заметят его, — повернет направо, по темной улице выйдет на пустырь, но, поразмыслив, остался еще. Улицу могли перекрыть, и такой поздний прохожий в этом районе не мог бы пройти незамеченным. Лежал, стараясь не шевелиться, и дышал тихо–тихо, как мышь.

…Отца Андрия встретили на вокзале и уже не выпускали из поля зрения. Несколько часов он провел в епархиальном управлении. Потом священник отстоял обедню в кафедральном соборе и пообедал в первоклассном ресторане. Ни с кем подозрительным не встречался и не обменялся ни единым словом. Полковник Левицкий допускал, правда, что Андрий Шиш мог договориться со своим сообщником в епархиальном управлении и передать ему функции связного, но сам не поверил в это — считал, что священник обязательно пойдет на Городецкую.

В начале девятого отец Андрий сел в трамвай, идущий мимо вокзала, и сошел в конце Городецкой. Видно, бывал тут не раз, потому что, не расспрашивая, уверенно ориентировался в лабиринте кривых переулков. Позвонил у калитки дома с мансардой на Июньской улице.

Быстро установили, кому принадлежит особняк и кто в нем проживает.

Около одиннадцати Левицкий приехал на место событий. Трегубов еще не вернулся из Поворянского района.

Иван Алексеевич разделял точку зрения Кирилюка о нецелесообразности ликвидации отряда Грозы до его передислокации в район Злочного. Но сейчас, приехав на Июньскую, успокоился. Лейтенант Ступак доложил: в доме Лизогуба кроме самого хозяина и Андрия Шиша есть еще кто–то. Установили это довольно просто. Лизогуб поливал грядки за домом, когда вдруг загорелось маленькое окно на первом этаже и почти одновременно в мансарде погас свет. Итак, непрошеные гости тут, дом окружен так, что и мышь не выскользнет, и можно начинать операцию.

Лизогуб, подтянув шланг, наливал воду в бочку. Решили воспользоваться этим обстоятельством и пройти в дом, пока не заперта дверь. Приближалась полночь. Лизогуб, что–то бормоча себе под нос, свернул шланг и понес в сарайчик за домом. Ступак и еще один оперативник взяли его там — не успел и пикнуть. Шесть человек во главе с Левицким поднялись на крыльцо, вошли в переднюю. В гостиной, под мягким светом торшера, сидел отец Андрий и читал книгу. Услышав шум в передней, поднял голову. Не закричал, не произнес ни слова, только закрыл лицо книгой, будто хотел защититься. Левицкий пробежал мимо него в соседнюю комнату. Ступак гремел по лестнице, ведущей на мансарду. Кто–то выглянул из двери, метнулся назад — лязгнул замок. Лейтенант с разбегу ударил плечом, замок не выдержал, и Ступак, потеряв равновесие, растянулся на пороге. Это спасло ему жизнь — пуля свистнула над головой. Лейтенант выстрелил, целясь в руку с пистолетом, и попал — оружие упало.

Человек кинулся к окну. Он все равно бы не убежал, но Ступак не дал ему и выпрыгнуть — схватил за ногу, повалил. Подбежали остальные, скрутили.

— Нет второго? — заглянул в дверь Левицкий. — Обыщите подвал и сарай!

В гостиной сидели под охраной отец Андрий и Лизогуб.

— Где спрятался второй агент? — сурово спросил Левицкий.

Лизогуб сокрушенно покачал головой.

— Прошу извинить, но у меня снял комнату только этот гражданин. Мы еще не успели оформить договор и собрались завтра заявить в милицию. Вы можете узнать у участкового…

— Объясните тогда, когда и зачем приехал в Поворяны Дмитро Заставный. Или вы впервые слышите ату фамилию?

Лизогуб заморгал. Отец Андрий заговорил таким спокойным тоном, что даже Левицкий позавидовал его выдержке:

— Прошу проверить мои документы и отпустить меня. Тут какое–то недоразумение, и я сожалею, что заглянул сюда. Если же я понадоблюсь вам как свидетель, то господа всегда могут вызвать меня через епархиальное управление.

Левицкий ответил так же спокойно и деловито:

— Вы нам нужны именно теперь и, думаю, не как свидетель. Прошу вас пройти в машину. Вот, пожалуйста, ордер на арест. Понятые ждут во дворе, мы не хотели приглашать их сюда, потому что, к сожалению, не могли гарантировать полной безопасности.

— Дикое недоразумение! — возразил отец Андрий, но все же вышел из комнаты под конвоем.

Ступак доложил Левицкому:

— Все обыскали — нет ни чемодана, ни второго бандита.

Левицкий уже понял: где–то и в чем–то они сплоховали. Несколько секунд постоял молча, потом приказал:

— Отвезите арестованных! Двое останутся здесь, остальные — в управление!

Машина тронулась. Полковник, стоя на крыльце, смотрел вслед, пока не исчезли за поворотом красные огоньки, Вернулся к оперативникам.

— Надо перерыть все это логово от крыши до пола. Очевидно, тут есть тайник. А в нем может быть чемодан.

…Модест Сливинский, услышав выстрелы, догадался: Хмелевец сопротивляется. Грохнуло лишь дважды, — значит, Семен защищался недолго. Воцарилась тишина, потом зашумел мотор — подъехала машина.