— Подожди, Гном, — вмешался я, — ему хоть пасть освободить нужно. Как он кукарекать-то будет?

При этих моих словах бандит вскинул голову, мутным взглядом обвел нас. А хреново-то ему как! Сам виноват, пить надо было меньше — сейчас в полный рост сушняк наступил вместе с похмельем. А остограммиться точно не светит.

Сергей протянул руку и резким движением сорвал пластырь, закрывающий рот Сизого. Тот принялся облизывать пересохшие губы. Попытался сплюнуть, но не вышло — слюны не было.

— Попить дайте, — слабым голосом произнес бригадир.

— Это еще заслужить надо, — жестко ответил Гном, — пока так споешь, без водички, а там посмотрим, как оно пойдет.

— Че вам надо, блин?

— Поговоришь с клиентом, Комиссар? — предложил Сергей.

— Запросто! — отозвался Руслан, и обратился к бандиту: — Представляться друг другу не будем. Тебе оно ни к чему, а тебя мы и без этого знаем.

— Я вас тоже помню, — неожиданно пролепетал Сизый, — вы опер из УБОПа.

— Тем лучше, — Рус сплюнул в сторону, — значит уже догадался, по какому поводу тебя сюда привезли. Ничего нам поведать нет желания?

Судя по выражению лица, на клиента накатило озарение:

— Шварц тоже ваша работа?

— Ты не охренел, козел?! — взорвался Гном. — Есть такая хорошая фраза: вопросы здесь задаем мы, а ты четко и внятно отвечаешь! Врубился?! Не слышу!

— Это вы из-за той бабы? Меня там не было… Правда, не было…

— Ты о чем сейчас? — поинтересовался Руслан.

— Ну, вы же хотите знать, кто ту бабу с пацаном расстрелял? Недалеко от рынка… Раз уж тут УБОП…

— Смотри, блин, догадистый! — сказал Сергей уже помягче. — Вещай давай, птица. Позже разберемся какая, соловей или петух. Что не орел — это точно! Все только от тебя зависеть будет. Не понравится нам твое пение — я что обещал, живо исполню. Значит, слушай внимательно! Повторять не буду. Вбей в свою тупую башку с первого раза! Мы и так знаем, кто там был, а кто нет. Но с удовольствием послушаем и твою версию. Не захочешь говорить по-хорошему — есть способы тебя заставить. Надеюсь, в этом сомнений нет? Как ты уже понял, нам терять нечего. Всякую лабуду насчет адвокатов, презумпции невиновности и прочего оставим для следаков, которых я здесь в упор ни одного не наблюдаю. Не усвоили, козлы, на хрен, что наших трогать нельзя — мы и ответить можем! Сами, падлы, решили развязать войну, так ее и получили! А на войне все средства хороши. Вот из этого и исходи! Больше лирических отступлений не будет. Теперь колись! Да без белых пятен. За них твой организм расплачиваться будет!

— Их трое наших отработали, — все тем же слабым дрожащим голосом начал колоться бандит. — Только не так все пошло, как хотели. Ваших не заметили, а те стрельбу открыли, одного на заднем сиденье замочили сразу — в голову попали. Его прямо там, в машине и бросить пришлось. Бес за рулем сидел, а рядом с ним Клим. Ему тоже прилетело… Дайте попить… Ну пожалуйста… Все пересохло после вчерашнего…

— Дай ему, — кивнул мне Гном. — Хорошо стреляешь, Пуля!

— А то! — осклабился тот. — Кто на что учился!

— У меня нет воды, — честно признался я.

— В джипе сзади возьми, — уточнил командир, — мы по пути затарились минералкой.

Достав из машины полторашку «Славянской», открыл ее, и, подойдя, поднес горлышко бутылки к губам Сизого. Он, присосавшись, жадно, обливаясь просачивающейся из уголков рта водой, выпил почти половину, после чего оторвался, тяжело дыша.

— Спасибо!

— Кушай, не обляпайся, — ехидно ответил я.

— Полегчало? — участливо спросил Сергей бандита, тот кивнул. — Ну продолжай, Цицерон[10]. Мы не меценаты — поправку здоровья тебе еще предстоит отрабатывать. Клим — это который сегодня у тебя на хате вместе с теми телками был?

— Он самый… Не-е, мужики, я на самом деле в той байде не участвовал. Зуб даю. Может, отпустите? Я все скажу, что знаю. И вас не сдам. Гадом буду!

— Будешь! Ты не отвлекайся давай, — Гном демонстративно сплюнул в сторону, — расскажешь, тогда и будем посмотреть. На хрена давать обещания, если ты еще ничего и не поведал, кроме того, что нам и самим известно? Логично? Сдается мне, темнишь ты, дорогой товарищ! Вот когда товар лицом будет, тогда и поторгуемся. Так, Комиссар?

— Точно, — вступил в разговор Руслан, давая бандиту слабую надежду, но ничего не обещая, — да помимо слов, изложишь все это на бумаге, еще и подписочку нарисуешь своей собственной ручонкой, что стучать будешь, как швейная машинка «Зингер». Без этого кто тебе поверит, что ты сразу к своим не ломанешься нас сдавать? А ведь ты уже до фига лишнего знаешь. Ну как, я доходчиво объяснил? Так что не торгуйся, как на базаре — не то у тебя положение, чтобы какие-то условия ставить. Ну так как? Разговор состоится, или ребятам приступать к убеждению?

— Не надо, я все расскажу, что знаю. Только это… наручники отцепите, пожалуйста. Руки болят — мóчи нет.

— Потерпишь, — отрицательно покачал головой Сергей, — а то тебе какая-нибудь дурь в башку стукнет. Почувствуешь себя самым крутым на этом свете. Вошкайся с тобой потом. Валяй, колись.

— Так а что рассказывать-то? Я не знаю, что вас интересует. Вы спрашивайте, а я отвечу…

— Начнем с того, — приступил к допросу Гном, — что ты подробно расскажешь, как найти Клима и Беса. Где они обитают, в каких местах тусуются. Слушаем внимательно.

— А че Клима-то сразу не забрали? Он же вместе со мной был. И искать бы не пришлось.

— Не твое дело, — прервал красноречие бандита командир, — что-то мне подсказывает, что ты опять затупить хочешь, — и призывно кивнул мне, дескать, товарищ не понимает, объясни.

Стоя рядом с Сизым, не дожидаясь повторения молчаливого приказа, я тут же приласкал его скользящим ударом по почкам. Для здоровья почти безвредно, но адски больно. Жулик изогнулся, как будто его током ударило, и тут же осел, повиснув на вытянутых руках. Кое-как отдышавшись, снова поднялся на ноги.

— За что? — только и смог выдавить он из себя.

— Не хрен изображать из себя идиота, — кратко пояснил я. — Спрашивают — отвечай по делу, а не звездоболь! Тебе вопрос повторить или для развития памяти еще добавить?

— Не надо…

Очевидно усвоив, что наказание за отклонение от темы последует в полном соответствии с ленинскими заветами, неотвратимо, бандит начал петь, да так, что не остановишь. Иногда словоизлияние приходилось даже притормаживать, задавая наводящие вопросы. Изображать партизана на допросе у него и в мыслях не было. Сдал и адреса Клима с Бесом, и все места, где их только можно обнаружить.