– Вижу, ты не веришь ни мне, ни в то, что я обещаю. Не удивляюсь и винить тебя не могу. Потому предлагаю тебе другую сделку – впрочем, мое прежнее предложение тоже останется в силе. Вспомни о нем, когда будешь готов его принять.

– Какую сделку? – спросил Джереми.

Он пытался выглядеть спокойным, даже скучающим, как учил отец. Но двадцатилетний юноша не мог обмануть старика, разменявшего четвертый век.

Алеганд видел, что Сарнмир-младший не просто готов заключить договор, но и крайне заинтересован в союзнике. Да и неудивительно – после смерти отца он, почти что как Гамлет, даже хуже, остался с мачехой и ее без пяти минут любовником.

Гроссмейстер изобразил на лице скорбь, которую на самом деле давно уже разучился искренне испытывать.

– Нам известно, что твоего отца больше нет с нами, – вымолвил Алеганд. – Однако в глазах властей он даже не считается пропавшим. Со дня его исчезновения не прошло и суток. Это значит, что ни Тиндол, ни Маргарита не могут завладеть банком. Если ты мне поможешь, я сделаю так, что им обоим придется отказаться от своих притязаний. Отцовское наследство достанется тому, кто его заслуживает по праву рождения, – тебе.

Глаза Джереми вспыхнули. Он даже не пытался скрыть своей радости.

– Как это сделать? – спросил он.

– Я тебе объясню.

Перстень на моем пальце коснулся едва заметного знака на стене.

Дверь растворилась с негромким скрипом, и на нас повеяло запахом подземной реки. Франсуаз оглянулась, желая убедиться, что никто не наблюдает за нами, и мы вошли в неширокий проход, сразу же затворившийся за нами.

– Не люблю спускаться к отцу Чериньола, – сказала Франсуаз.

Девушка обхватила пальцами обнаженные плечи и нахохлилась, став похожей на обиженного птенца.

– Все время кажется, будто иду к нему на экзамен. Он всегда спрашивал то, чего не было в билетах.

– Пытался тебя завалить? – сочувственно спросил я. Франсуаз мягко намекнула мне, что молчание – золото, приказав заткнуться.

Переходы и лестницы вели нас вниз, в глубь подземного Маурдана. Несколько раз нам встречались гули – живые мертвецы, в серых одеждах. Они в основном занимаются уборкой туннелей.

На шестом ярусе мы повернули направо. Здесь ходили совсем другие создания – молодые вампиры со сверкающими глазами, некоторые несли под мышкой толстые фолианты. По всей видимости, это тоже были студенты отца Чериньола. Над полом неслышно скользили привидения, а один раз мы увидели неупокоенного с отрубленной головой.

Падре Чериньола сидел в своем кабинете, и огромный моллюск, сидящий на его столе, освещал комнату. На столе священника лежала открытая книга, но он не читал, а откинувшись на спинку кресла, неслышно повторял молитву одними губами.

Когда мы вошли, падре открыл глаза и на его лицо вернулась улыбка.

– Рад видеть вас вновь, ченселлор Майкл, – сказал он, протягивая мне руку, без чего я вполне мог бы и обойтись. – Френки, моя лучшая студентка. Я говорил вам о том, что она наизусть выучила «Молот ведьм»? А ведь этого не требовалось программой.

Эту историю падре Чериньола рассказывал мне всякий раз, когда я приходил к нему, – наверное, Франсуаз и правда произвела на него неизгладимое впечатление.

– Всякий раз, когда вы приходите сюда, моя милая Франческа, мне так и хочется задать вам еще пару вопросов – просто чтобы убедиться, не забыли ли вы мои лекции. Помните ли вы, например, каково главное свойство шерсти оборотня?

Франсуаз помрачнела, и я в который раз подивился мудрости тех, кто основал Маурданский университет. Студентам здесь запрещено убивать преподавателей под страхом отчисления или, для закончивших вуз, потери диплома.

– Я как раз собирался поговорить с вами о хеттском манускрипте, – заметил я. – Хотел посоветоваться – некоторые места вызвали у меня сомнение.

Мой перевод был уже закончен, выверен и досконально вычитан Франсуаз, которая и правда нашла в нем восемь ошибок. Однако правила вежливости запрещают собеседникам прямо переходить к делу, будь то секс или древнее проклятие.

Падре Чериньола выразил полную готовность помочь мне, в первую очередь потому что знал – делать этого не придется. После того как мы расшаркались еще пару раз, я смог доползти до цели нашего прихода.

– Я разговаривал с Винченцо, – произнес я. – Он просил передать, что освобождает вас от обета молчания.

На лицо падре Чериньола набежала тень.

– Бедный старый безумец, – вымолвил он. – Живет, словно крыса, под землей. Жаль его.

Мысль о том, что сам он ведет точно такую же жизнь, не пришла в голову священнику.

– Каждый месяц Винченцо приходит ко мне, чтобы исповедаться. Не знаю, зачем он это делает – за последние полвека он не причинил вреда даже кладбищенской крысе. Наверное, исповедь напоминает ему о тех временах, когда он был великим вампиром, наводившим ужас на жителей Миланда… Бог свидетель, какие бы грехи он ни совершил тогда, его нынешняя судьба – достаточное за них наказание.

Возможно, Господь и не был согласен с этим, но молния его гнева все равно не могла добраться туда, где жил падре Чериньола.

– То, что он рассказал мне о Маргарите и ее судьбе, сильно меня встревожило, – продолжал священник. – Но тайна исповеди связывала мне руки. Однако теперь, когда Винченцо освободил меня от обета, я могу действовать.

Он провел ладонью над моллюском, вздрагивавшим на его столе, и комната погрузилась в полумрак. Падре Чериньола не любил яркого света – говорили, что отец его тоже был вампиром.

– Маргарита происходит из рода могущественных магов, но сама она не имела способностей к волшебству. Ее мать, Констанцию, называли опасной колдуньей, и не зря. После ее смерти дар должен был перейти к внучке, Стефании.

Мерцающий свет бросал неверные отсветы на лицо священника.

– Маргарита так и не смогла смириться с тем, что ей выпала незавидная роль. Вам наверняка известно, таких людей называют «слугами» – промежуточное поколение, их задача в том, чтобы передать дар от дедов к внукам. Они подобны гонцам, несущим волшебство сквозь время, но им не дано коснуться его самим.

Падре Чериньола печально улыбнулся.

– Большинство людей принимает свою судьбу. Многие даже гордятся ей, это тяжелая ноша. Они обязаны привести в мир наследников, которые получат семейный Дар. Но еще важнее – юного колдуна надо воспитать, чтобы он использовал свой талант во благо.

Иногда мне кажется, природа поступила мудро, не возлагая на плечи человеку непосильный груз. Одни рождаются, чтобы быть волшебниками, другие – чтобы воспитывать новых. Успеть и то и другое людям вряд ли по силам…