– Мать, что же мы будем делать? – Лиза застонала. – Ну как, как объяснить моим девчонкам, что на всех фотках я в одной и той же одежде?! Как самая натуральная отстойница! А если вообще без фоток, как я буду выглядеть?

Лиза услышала сдавленный смех позади себя и обернулась. Кустарник покачнулся, раздался топот, и до нее донеслись слова Яны:

– Ага, плачет она, как же, размечтались! Дьявол не умеет плакать!

Солнце скатилось за горизонт, исчезли последние розовые блики, проникавшие сквозь буйную листву, но Лиза продолжала неподвижно сидеть на дереве. Максимка принес ей ужин. Есть не хотелось, поэтому рисом с удовольствием полакомилась Матильда.

– Почему ты не идешь к костру? – усаживаясь рядом, спросил мальчик.

– Не хочу.

– Все зовут тебя. Пойдем, а?

– Все... – беззлобно фыркнула Лиза. – Как же!

Максимка смущенно потупился.

– Там решают, с кем ты будешь жить... Стася с девчонками, а ты....

Она встрепенулась.

– И с кем же?

Матильда у нее на коленях приоткрыла глаза и во всю пасть зевнула.

Мальчик замялся:

– Ну... некоторые думают... я не уверен точно, но Яна предложила...

– Говори!

– Со мной.

Лиза ошалело вскочила.

– Но ты парень!

На ее заявление Максимка лишь пожал плечами. Тогда она схватила свой блокнот, Матильду под мышку и помчалась к костру.

Когда Лиза вбежала под тент, разговоры стихли.

– Но он парень! – воскликнула она.

Николай Анатольевич неестественно закашлял, как будто ему требовалось время, чтобы обдумать ответ. Наконец убрал от бороды кулак и заговорил:

– Ну-у какой он парень, это же Макси-и-имка. Тем более у него большая палатка. Лиза, вы ведь так дружите...

– Мы не дружим! И если у него такая большая палатка, пусть к нему два парня переедут, а я...

– Разбежалась! – вмешалась Яна. – Держи карман шире! Никто этого не сделает, поняла?

– Николай Анатольевич, вы не имеете права... – начала Лиза, но Зинаида Григорьевна ее оборвала:

– Так, девочка, никто не виноват, что ты своими баллончиками – подчеркиваю: случайно – взорвала палатку, но из-за твоей ошибки не обязаны страдать другие. И Максимка в том числе! Если уж он готов делить с тобой свою палатку, будь любезна, радуйся этому.

* * *

– Уже радуюсь, – процедила сквозь зубы Лиза и, круто развернувшись, зашагала к желто-синей палатке, где в темноте стоял Максимка.

«Я приживалка, – горестно поняла девочка. – Как очень-очень бедная, но красивая родственница... Потрясающе! Господи, спасибо тебе, что подружки не видят моего позора. Если хоть одна душа прознает, это будет как клеймо на лбу: «Лиза – приживалка».

– Ну что? – Максимка взволнованно сцепил руки в замок.

– Ничего, – буркнула Лиза. – Суд постановил, что ты должен уступить мне большую территорию своей палатки и не мешаться под ногами.

– Здорово! – восторженно выдохнул мальчик, расстегивая молнию на входе и жестом приглашая ее в свое просторное жилище.

Он зажег круглый фонарь, подвешенный к потолку, и Лиза осмотрелась, раньше-то ей сюда заглядывать не приходилось. На полу было расстелено одеяло персикового цвета из какого-то водонепроницаемого материала. В одном углу лежал надувной матрац – не чета ее шикарной кровати, но всяко лучше, чем жесткая пенка. Постель прилагалась: простыня в синий цветочек, похоже, чистая, подушка в наволочке, одеяло. В другом углу валялась пенка, а на ней спальник и подушка.

Лиза вопросительно посмотрела на Максимку.

– А почему у тебя два спальных места?

Мальчик покраснел.

– Просто, – он смущенно закусил губу, – у костра сказали, возможно, ты будешь спать тут, вот я сразу побежал и все приготовил. На всякий случай.

– И где мое место? – неодобрительно поглядывая на спальник, уточнила Лиза.

Максимка скинул кроссовки, выставил их на улицу и указал на матрац.

– Тут, конечно! Это мама мне положила белье и надувной матрас. Я ими не пользовался.

«А не так уж и плохо», – сама того не замечая, Лиза улыбнулась. Ей определенно здесь нравилось больше, чем в прежней палатке.

– Надеюсь, ты не храпишь, – устаиваясь на своей новой койке, проворчала она. И добавила: – Сбегай, притащи мои джинсы, футболку и кеды, все уже высохло, наверное.

Как обычно, мальчик с радостью выполнил ее просьбу. А после, когда был выключен свет и они улеглись, Максимка сказал:

– Посмотри наверх.

– Начинается... – рассердилась Лиза, но все-таки посмотрела. На потолке оказалось квадратное окошко, через которое было видно небо.

– Можно любоваться звездами, – прошептал Максимка.

– Прелестно, вот и займись. – Лиза перевернулась на живот и открыла чудом спасенный блокнот.

Однако сколько она ни постукивала кончиком ручки по белому листу, фраза дня почему-то никак не придумывалась.

– Лиза, – позвал Максимка, – а можно Матильда будет спать со мной?

– Нет.

– Почему?

– Потому что ты мальчик, а она девочка, – автоматически ответила Лиза, продолжая усилено думать над фразой дня.

– Но она сама ко мне прибежала!

– Ну-у, такое бывает. Иногда девочки сами пристают к мальчикам, но это не значит, что им от них действительно что-то нужно.

– А-а-а... – Максимка помолчал, затем осторожно спросил: – Значит, тебе от Стаса ничего не нужно?

Лиза досадливо скрипнула зубами.

– Давай ты будешь любоваться звездами молча!

– Хорошо, – быстро согласился он. – Спокойной ночи, Лиза.

– Угу.

Девочка протяжно вздохнула и нехотя записала в блокнот: «Бывают дни, когда лучшее, что ты можешь сделать, – это ничего».

Лиза положила кусок детского земляничного мыла на траву, оттолкнулась от берега и поплыла. Вода на солнце блестела, как золотистая подарочная обертка. Девочка блаженно легла на спину и прищурилась.

– Ли-иза-а! – нарушил ее покой визг Максимки.

«Ну что там ему снова надо?» – рассердилась она, даже не подумав открыть глаза и посмотреть. Лишившись всех своих вещей, она не мылась на общем пляже, а уходила дальше по реке в поисках удобного местечка. И глупый Максимка обычно стоял на страже ее интересов, пока девочка принимала речную ванну.

Лиза ждала, когда же мальчик скажет, чего ему надо, но тот почему-то молчал. Тогда она нехотя перевернулась в воде и посмотрела на берег. Внутри все сжалось от злости – возле ее одежды стояли ребята. Миша держал Максимку, прижимая ладонь к его рту, а возле них разместились все остальные. Среди них не было только Гриши.