Губы Эмери изогнулись в кривой усмешке.

— Не то чтобы отказали, но, услышав мой голос, ссылались на различные предлоги и прекращали беседу. До обсуждения вопроса о предоставлении мне пристанища, как ты выражаешься, просто не доходило дело. Так что незачем тебе было трудиться, нести меня в автомобиль и тому подобное. Теперь высаживай обратно. Ехать никуда не нужно: нынешнюю ночь я проведу в парке на скамейке.

— Хм… На скамейке, говоришь?

Она пожала плечами.

— Ничего иного мне не остается.

— А тебе известно, представительницы какой профессии обычно коротают ночное время на городских скамейках?

— Догадываюсь, — криво усмехнулась Эмери.

Лекс покосился на нее.

— Учти, к тебе начнут приставать. Попытаются снять тебя на часок… или на всю ночь.

— Что ж поделаешь… Деньги мне сейчас нужны, так что постараюсь продать себя подороже. Может, кто-нибудь признает во мне Диззи Эмери и захочет побаловаться со знаменитостью, тогда сорву приличный куш.

Разумеется, это была шутка. Сквозь слезы. Образец черного юмора. Однако в глазах Лекса вновь промелькнуло странное выражение. Правда, Эмери этого не видела, потому что последние фразы произносила, глядя в сторону.

Несколько мгновений Лекс пристально смотрел на нее, потом молча повернул ключ зажигания. Звук ожившего двигателя заставил Эмери вздрогнуть. Теперь уже она покосилась на Лекса, но тот, не глядя на нее, тронул «линкольн» с места. На ближайшем перекрестке он повернул налево.

Некоторое время Эмери сидела тихо, словно выжидая, не скажет ли чего Лекс. Однако он тоже отмалчивался, хмуро сведя брови у переносицы, и следил за дорогой.

Наконец она не выдержала:

— Куда мы едем?

Он промолчал, возможно потому, что они приблизились к следующему перекрестку. Здесь горел красный свет, так что пришлось подождать. Эмери время от времени посматривала на Лекса, однако тот упорно делал вид, что не замечает ее взглядов.

Когда загорелся зеленый свет, Лекс повернул направо. Они проехали квартал, другой, и вдруг беспрерывно вертевшая головой по сторонам Эмери забеспокоилась: впереди находился фешенебельный спальный район Мейфлауэр, в котором, по ее прежним сведениям, жил Лекс. Правда, с тех пор минул год и он мог поменять место жительства, но в душе Эмери все равно возникла тревога.

— Куда ты меня везешь? — вновь с плохо скрываемым напряжением в голосе произнесла она.

Лекс усмехнулся.

— Ты ведь собиралась ночевать на скамейке, не так ли? Почему же вдруг разволновалась?

— Потому что скамейка представляется мне более безопасной, чем твое общество, — совершенно искренне призналась Эмери.

С его губ слетел смешок.

— Неужели? Ты до такой степени меня боишься?

— Я тебя презираю! — процедила она сквозь зубы. — Ты не погнушался разделаться со слабой и беззащитной женщиной!

Лекс вновь нахмурился.

— Даже слабая женщина несет ответственность за свои поступки. Сама подумай, среди женщин немало преступниц, и если они попадают в руки закона, то несут наказание. Их усаживают за решетку точно так же, как сильных, выносливых мужчин. Я бы подал на тебя в суд, если бы нарушенная помолвка подпадала под какую-нибудь криминальную статью. К сожалению, за подобные деяния не судят, так что мне пришлось позаботиться о наказании самому. И, разумеется, я подошел к данному вопросу скрупулезно, как ко всякому другому. Результат тебе известен.

— Не уводи разговор в сторону! — сердито воскликнула Эмери. — Я спросила, куда ты меня везешь!

— Уже привез, — неожиданно обронил Лекс, останавливая «линкольн» перед красивым двухэтажным особняком, состоящим из трех апартаментов с отдельными входами.

— Что это?

— Мой дом. Вернее, я здесь живу. А еще в этом здании проживает фабрикант с семьей и владелец сети спортивных магазинов, тоже с женой и детьми. — Лекс насмешливо взглянул на Эмери. — Так что бояться тебе нечего, кроме меня тут есть и другие люди.

— Что значит «кроме меня»? — прищурилась она. — Хочешь сказать, что…

Лекс сделал нетерпеливый жест.

— Переночуешь здесь, в моем доме. Все лучше, чем в парке на скамейке.

Эмери уставилась на него во все глаза.

— Ты предлагаешь мне провести ночь в твоей квартире?

— Ну не в палисаднике же! — с оттенком раздражения ответил Лекс. — Впрочем, если ты впрямь настроилась спать на свежем воздухе, дело твое. — Он мельком взглянул сквозь окошко автомобиля на аккуратно подстриженный газон. — Могу вынести тебе одеяло.

Эмери прикусила губу. Разумеется, перспектива валяться на газоне ей не улыбалась — пусть даже на таком красивом.

— Ты еще раздумываешь? — усмехнулся Лекс, проследив за ее взглядом. — Лучше соглашайся с моим предложением, пока я не передумал.

— Но…

— Тебя что-то смущает? — нахмурился Лекс.

С минуту Эмери молчала, продолжая кусать губы, потом сказала:

— Мне не хочется тебя стеснять.

— О, на этот счет не беспокойся! — иронично рассмеялся он. Затем ворчливо добавил: — Ты бы лучше проявила подобную щепетильность в другое время и в другом месте. Относительно же твоей боязни меня стеснить скажу следующее: если бы дела впрямь обстояли таким образом, я бы тебя сюда не привез. Понятно?

Она понуро кивнула.

— Да, но…

— У меня есть спальня для гостей, если ты это имеешь в виду, — пристально взглянув на нее, заметил Лекс.

Эмери почувствовала, что у нее заалели кончики ушей — счастье, что под пышными волосами этого не было видно.

— Ну если так… — протянула она, стараясь придать своему тону максимальное безразличие.

— Боже правый, она еще и ломается! — произнес Лекс в сторону, будто обращаясь к некоему невидимому собеседнику. Потом вновь повернулся к Эмери. — Ну, решено?

— Да… — Тише произнести это слово было невозможно.

Но Лекс расслышал. Коротко кивнув, он открыл дверцу и вышел из автомобиля. Затем, на глазах удивленной Эмери, зашагал по дорожке к крыльцу.

Куда это он? — успела подумать она, пока Лекс взбегал по ступенькам. В следующее мгновение она поняла, что он собрался открыть входную дверь.

Через минуту Лекс вернулся, распахнул дверцу переднего пассажирского сиденья, наклонился и деловито взял Эмери под локоть.

— Поднимайся. Я тебе помогу.

От места, к которому он прикоснулся, по ее телу немедленно распространились импульсы чувственного возбуждения. Они были так неожиданны и одновременно сладостны, что Эмери на миг замерла с приподнятым и обращенным к Лексу лицом. Их взгляды встретились. В этот момент Эмери словно испытала удар электрического тока.