В январе 1942 года полковник Хаджи-Умар Мамсуров был назначен командиром 114-й кавалерийской дивизии и убыл в распоряжение Военного совета Северо-Кавказского военного округа. Дела у него принял майор Николай Патрахальцев. В феврале того же года, накануне Дня Красной армии, он стал подполковником.

В характеристике, написанной Мамсуровым, есть такие слова: «Тов. Патрахальцев смелый и боевой товарищ. За время Отечественной войны с немецко-фашистскими мерзавцами он много сделал для развития и усиления движений народных мстителей-партизан в тылу у врага».

Примечательно, что в предвоенные и военные годы Николай Кириллович готовил также разведчиков-нелегалов, отправлял их на работу в Италию, Югославию и в дальнейшем руководил их деятельностью.

Многих Патрахальцев знал еще по Испании. Так, вместе с агентом-нелегалом «Пепе» он воевал в Испании. «Пепе» был радистом на линии «Барселона – Валенсия».

«Пепе» и «Эрна» переправлены в Италию, «Дана», «Роман», «Стефан» – в Югославию. Кроме них также подготовленны и боролись с врагом агенты «Мрамор», «Карло», «Док», «Гудзон», «Кун», «Декке», «Чок».

В начале 1944 года – Николай Патрахальцев в Югославии. Что он знал о Югославии? Какова была политическая и разведывательная обстановка в этой стране?

В феврале 1941 года премьер-министра Цветковича и министра иностранных дел Марковича пригласил к себе Гитлер.

Фюрер знал, что имеет дело с верными холопами, и особо не утруждал себя «переговорами» с руководителями Югославии. Он заставил их с дороги выслушать полуторачасовую речь о непобедимости рейха, потом, угостив чаем, распрощался с ними, не дав вымолвить ни слова. После столь теплого приема Гитлером югославов судьба страны была решена.

25 марта в Вене подписан пакт о присоединении Югославии к странам оси. Казалось, закончился третий и последний «дипломатический удар» по Балканам. Германия еще раз продемонстировала свою силу.

Но Гитлер просчитался. Через два дня после заключения пакта, в ночь на 27 марта, югославские военные совершили государственный переворот.

Павел был устранен от регентства и арестован. К власти пришел молодой король – Петр.

30—31 марта Югославию покидают все германские подданные, большая часть официальных лиц.

Таким образом, угроза военного нападения на Югославию стала очевидным фактом уже в марте 1941 года.

Наша военная разведка до 1940 года практически не имела источников на территории Югославии. Некоторые отрывочные данные об этой стране поступали через резидентуры в Болгарии, но они были редкими и большой ценности не представляли.

Только в 1940 году в связи с восстановлением дипломатических отношений между СССР и Югославией предоставилась возможность засылки разведчиков.

Почти вся вторая половина 1940 года была занята изучением страны, местных условий, агентурной обстановки. Конкретная разведработа началась, по существу, с 1941 года.

Времени до немецкого вторжения оставалось очень мало. И тем не менее за столь короткий срок нашими агентурными работниками была создана сеть источников в главных центрах страны.

В Центр пошла ценная военно-политическая информация и, что особенно важно, – документация: разведсводки югославского Генштаба, карты дислокации соединений и частей германской, итальянской, румынской, венгерской, болгарской армий.

В марте 1941-го в Москву была передана фотокопия оперативного плана югославской армии.

Надо отдать должное нашей военной разведке, сумевшей за несколько месяцев завербовать ценнейших агентов в Генеральном штабе, в министерствах иностранных дел, почт и телеграфа.

К началу немецкого вторжения в стране действовало несколько нелегальных резидентур, таких как «Антон», «Джина», «Роман».

Кстати, резидент «Роман», он же Роман Занючковкий, воевал вместе с Патрахальцевым в Испании, в интербригаде. В 1939-м он был подготовлен их отделом и заброшен на нелегальную работу в Югославию.

В июле 1941 года от другого агента – «Вальтера» – пришло сообщение, что при совершении диверсионного акта «Поман» был тяжело ранен и схвачен гестапо. Из последующих донесений «Вальтера» стало ясно, что Роману вырваться из рук гестапо не удалось и он, вероятно, повешен.

Трагическая судьба постигла многих агентов. Созданная нашими разведчиками еще очень молодая, не окрепшая организация, не подготовленная к работе в военное время, оставшаяся практически без руководства, была быстро раскрыта и разгромлена опытнейшими немецко-фашистскими спецслужбами.

Некоторые агенты были уличены в шпионаже и арестованы, другие пропали без вести, некоторые эмигрировали или взяты в плен в ходе боевых действий на фронте.

Таким образом, после вторжения Германии уже в мае 1941 года наша агентурная сеть, по существу, прекратила свое существование.

Надо все было начинать сначала. Николай Патрахальцев выехал в Югославию, чтобы начать, вернее продолжить, свою борьбу с фашистами.

Он возглавил резидентуру «Патрас». Резидентура располагается в Словении, сначала в районе Дрвара, позже – в Черномеле. Официально он является помощником начальника Военной миссии СССР в Югославии.

«Совершенно секретно»

Из оперативной переписки

Сообщение «Патраса» от 20.03.1944 г.

«“Патрас” сообщает, что 17.03.1944 г. прибыл на место. Принят хорошо, все ждут немедленной помощи вооружением. Места для приема готовы.

Электричества для радио нет, необходим движок и бензин. Из-за этого подготовка радистов невозможна».

Еще через два дня Патрахальцев вновь напоминает о себе. Он не может сидеть сложа руки, рвется в бой. Очень показательна его телеграмма в Центр.

Сообщение «Патраса» от 22.03.1944 г.

«Находится в Словении, в районе Черномеля, людей для заброски в Германию нет. Нужен движок.

В Клагенфурт хотел послать “Бура”, лучше пойду сам».

Из Центра следует срочный ответ: «Категорически запрещаю “Патрасу” ходить за границу Словении и отрываться от штаба».

Через неделю еще одна телеграмма.

Сообщение «Патраса» от 30.03.1944 г.

«“Патрас” сообщает данные на радиста, которого впредь будем называть “Гудзон”. 1920 г.р., словенец».

Вот итог недельной работы – завербован радист. Далее в сообщении еще интересней. «Немцы с танками нас гоняют. Убедительно прошу выслать 10 противотанковых ружей (ПТР) с патронами и автоматами. Не откажите в просьбе».

Центр одергивает Николая Кирилловича. Он теперь резидент: за границу не ходить, от штаба не отрываться. А он просит 10 ПТР. Все-таки в нем неистребим дух диверсанта.

Уже 03.04. он вновь настаивает: «Первым самолетом прошу движок, бензин, противотанковые ружья».