Киприан резко обернулся и свирепо воззрился на него из-под насупленных бровей. Но, странное дело, уничтожающей взгляд капитана, который всего неделю назад заставил бы парня прикусить язык, этим вечером не оказал на него обычного действия. Оливер встретил этот взгляд с выражением такой воинственной решимости, какой Киприан прежде никогда не видел на добродушной физиономии своего бывшего юнги.

— Ты хочешь о чем-то поговорить со мной, Оливер? — процедил он.

Юноша сунул язык за щеку, явно обдумывая эти слова, затем откашлялся и сплюнул за борт.

— Я хочу сказать, что мисс Элиза — леди, а не какая-нибудь шлюха, с которой можно поиграть и бросить.

Киприан постарался держать себя в руках.

— Я думал, такие тонкости не для тебя, — холодно заметил он.

Оливер одним прыжком вскочил на ноги.

— Я способен отличить леди от шлюхи еще лучше, чем ты. И я не позволю тебе обижать Элизу, — закончил он, сжимая кулаки.

— Господи Иисусе! — пробормотал Киприан себе под нос. И что на него нашло, когда он разрешил этой проклятой девке остаться на борту? Элиза не только вмешалась в его планы и поколебала его уверенность в себе, доселе непоколебимую. Она еще и раскалывает его команду и, того и гляди, станет причиной бунта на борту. — Я не собираюсь ее обижать, так что можешь не изображать из себя рыцаря на белом коне. И вообще в последнее время вы все что-то распустились, — проворчал он как можно более миролюбиво.

— Но ты собираешься переспать с ней! — не сдавал своих позиций Оливер.

— А ты? — парировал Киприан. — Неужели ты собираешься жениться на этой девчонке, которая не принесла нам ничего, кроме лишних хлопот?

Едва произнеся эти слова, Киприан тут же пожалел о них. Если подобная мысль и не приходила парню в голову раньше, то сейчас он всерьез задумался об этой возможности. Воинственность Оливера как рукой сняло: было ясно видно, что столь неосторожно высказанная капитаном идея с каждой минутой все сильнее овладевает созйанием юноши.

Проклятье!.. Киприан чертыхнулся от досады.

Оливер нахмурился.

— Элиза не из тех, кого водят за нос; она из тех, на ком женятся, — заявил он. — Ксавье женился на своей Ане, почему же я не могу жениться на Элизе?

— Сначала подумай, с какой стати ей выходить замуж за тебя!

— По любви, конечно. Если люди любят друг друга, они женятся. Посмотри на Ксавье и Ану, — повторил Оливер.

Весь гнев Киприана растаял перед лицом такого простодушия. Невзирая на внешнюю грубость, юноша сохранил поразительную неиспорченность в некоторых вопросах. Знаменитые интрижки Оливера, благодаря которым он был широко известен чуть не во всех портах Атлантического побережья, были незамысловаты и служили удовлетворению примитивной похоти. Что касается Элизы, то она, по-видимому, затронула в глубине его души какие-то иные, более тонкие струны.

Киприан вздохнул и принялся мерить шагами палубу. Когда он вновь заговорил, в его голосе более не слышалось сарказма.

— Она действительно леди, Оливер. Настоящая леди. Ее отец обладает титулом и таким богатством, какое тебе и не снилось. У нее огромный дом — даже несколько огромных домов. Наверняка ее папаша уже дал от ворот поворот дюжине молодчиков, которых счел неподходящей партией для нее. И как ты думаешь, что скажет сэр Фороугуд такому голодранцу, как ты?

— Какое это имеет значение здесь, в Атлантике? — резонно заметил Оливер.

Киприан покачал головой:

— Положим, никакого. Но неужели ты считаешь, что она может принять предложение руки и сердца от простого моряка? Кроме всего прочего, у нее уже есть жених.

— Если бы я смог ухаживать за ней честь честью, я бы ее уговорил, — не сдавался Оливер. — Особенно если ты оставишь ее в покое, — добавил он с прежней строптивостью.

Киприан стиснул зубы. Что за дьявольщина творится с этим дурнем? Назойливый внутренний голос нашептывал ему, что по сути Оливер прав: Элиза из тех женщин, на которых женятся, с которыми заводят кучу розовощеких ребятишек. Но это лишь усиливало его раздражение.

Он метнул взгляд на Ксавье, но огромный африканец не спешил прийти ему на помощь. На лице первого помощника застыла странная усмешка: как будто ему доставляло удовольствие лицезреть стычку друзей, стычку, причиной которой была женщина.

— Держись-ка ты лучше от нее подальше! — рявкнул вконец выведенный из себя Киприан.

— Держаться подальше и посмотреть, как ты ее обесчестишь?! — Оливер решительно шагнул к капитану, сжав кулаки.

Только теперь Ксавье счел нужным вмешаться. Он остановил юношу, опустив тяжелую руку ему на плечо.

— Я позабочусь о безопасности мисс Элизы, пока она находится на борту «Хамелеона». — Ксавье медленно перевел взгляд с Киприана на Оливера и снова на Киприана. — Я поклялся в этом ей, и в том же я клянусь вам обоим. Если угодно, смотрите на меня как на ее отца.

На его лице появилась лукавая усмешка, и Киприан с трудом сдержал вертевшиеся на языке ругательства. Да что с ними такое творится? Неужели двое самых надежных его друзей восстают против него из-за этой девчонки-недомерка?

— Пора заступать на вахту, — буркнул он.

Однако, покидая палубу, Киприан поклялся себе, что прежде, чем подойдет к концу это путешествие, высокородная Элиза Фороугуд окажется в его постели. Пусть она — леди, но он заслуживает ее благосклонности ничуть не меньше, чем этот сэр Майкл Великолепный, о котором она так часто ему напоминала. Ну а если бы случилось чудо и Ллойд Хэбертон признал Киприана законным сыном, он стал бы для нее еще более подходящей партией.

Но мысль об отце — о родном отце, который не признал и никогда его не признает, — лишь подстегнула стремление Киприана овладеть Элизой как можно скорее. Он может заставить ее хотеть его — это он уже понял. Осталось сделать еще один решительный шаг, и никто — ни один человек — не сможет помешать ему. Даже Ксавье и Оливер. Если они станут совать свой нос куда не следует, он просто высадит их в Ла-Кеуне и продолжит путь к Олдерни без них. На корабле останутся только он, Элиза Фороугуд и команда, которая пока еще ему верна.

Элиза надела свой ночной капот. Еще днем она выстирала его и высушила, повесив на палубе, овеваемой свежим юго-западным ветром, подгонявшим их корабль. Прежде ее надушенная одежда всегда пахла лимоном. Теперь же от мягкой фланели шел запах моря — странно-соленый, резко отличающийся от всех запахов, к которым она привыкла дома.

Обри быстро заснул и теперь спал крепким сном, каким спит любой здоровый ребенок, весело набегавшийся и наигравшийся за день. Элиза тоже чувствовала себя утомленной, но это было скорее следствием душевной смуты, нежели какой-либо физической работы.

Киприан Дэйр действительно мог своим непредсказуемым поведением свести с ума кого угодно. Только что он был подчеркнуто спокоен — и вдруг швырнул ее на кровать, чтобы изнасиловать (по крайней мере, Элизе так показалось в первые минуты). А в следующий момент он так же внезапно остановился, и, как ни радовалась Элиза своему спасению, она не могла не задуматься о том, что в нем было что-то странное.