class="p1">— Я в жёны звал человека, — прозвучал за её спиной родной, до боли знакомый голос, — да и весны дождаться хотел… Весной не только тают льда и снега, но и расцветает жизнь. Мне… Сердце твоё нужно живое и любящее, а не скованное проклятием и бесчувственное. Надеюсь, — подхватил ветер колкий смешок, — ты не против, что вернул я подарок твой тебе обратно?

И Королевна, обернувшись, бросилась к Холоду на шею, смеясь и улыбаясь счастливо.

— Амарант, я… Так скучала!

— Я здесь, — обнял он её в ответ. — И буду.

ЭПИЛОГ

— Ну, где она? — голос Юраи, казалось, заполнял собой весь дом.

Дом, выстроенный на месте старого. Высокий и тёплый, бревенчатый, обложенный камнем, уютный и родной.

— Мясо уже готово.

— Девушки, — смеясь, ответил Милах, — трав ей не хватает. А как по мне, на углях вкусно пожарить и так.

— Вот так и ешь, — взбежала Арюшка по ступеням и вместе с псом зашла в прихожую, а оттуда и в светлую столовую, где уже было накрыто на стол. — Раз нравится без трав, ешь так, — тепло поцеловала она мужа и принялась раскладывать на столе пучки зелени.

— Остынет же, — наблюдая за этим, улыбался Юраи.

— Сейчас-сейчас, — торопилась она. — Меня отвлекли… — на этом Аря осеклась и прошептала: — соседи.

На что никто из присутствующих особого внимания не обратил. Свыклись уже, что замечает отныне Арюшка больше, чем люди привыкли видеть.

И закончила бы она тут же свою работу, но за подол светлого платья её настойчиво потянул маленький мальчик.

— Мам… Ну, мам!

— Что? — погладила она его по чёрным взъерошенным волосам.

— Веточку мне дай.

— Держи, — протянула ему тонкий прутик розмарина.

Мальчишка понюхал его и забрался на стул, с любопытством наблюдая за ней и ожидая обеда.

Кот, старый добрый кот, громко мурча, запрыгнул к нему на колени, настойчиво принимаясь ластиться и выманивать этим мальчишечий смех.

Никого больше так не признавал он, как сына Арюшки.

А она разобралась с травами и случайно порезала палец как раз в тот момент, когда сынишка отвлёкся от неё, направив свой изумрудный взгляд на веточку, что зацвела прямо в его пальцах нежными фиолетовыми цветами…

— Больно? — подступил к Аре Милах и губами захватил её раненный палец. — А тьяк? — спросил он, не выпуская его, и Арюшка улыбнулась.

— Какой же ты смешной.

— И самый луший? — спросил он, шутя, и подмигнул при этом мальчишке.

— Да, — согласилась Арюшка. — Конечно.

Странно, но больно ей не было.