родном языке, Ибрагим – так его зовут – рассказал, что живет здесь всего два года и создал бренд одежды вместе со своей погибшей сестрой. В общем, слово за слово, и он пригласил меня стать моделью для фотосессии их новой коллекции, представляешь? Я – модель. Папа мне голову оторвал бы, но сейчас я уже не под его надзором, так что это просто огромная удача, что так сложились обстоятельства. Дождаться уже не могу, чтобы увидеть готовую работу! У нас еще видеоролик будет. Правда, классно?

– Классно, – киваю, пытаясь скрыть свою злость. – Но я не разрешаю.

Она так удивляется, что останавливается на полушаге и ошарашенно смотрит на меня, хлопая глазками.

– Что значит не разрешаешь?

– То и значит, – пожимаю плечами. – Моя жена не будет моделью. Даже не думай.

– Но это же абсурд! – возмущенно топает ножкой Милана. – Вся одежда закрытая, в этом нет ничего неприличного!

– И тем не менее, наша семья в этом отношении консервативна. Жены и дочери Умаровых не выставляют себя напоказ.

– Ты же несерьезно… – растерянно тянет она. – У меня есть профиль в соц сетях, где я размещаю свои фото. В чем, по-твоему, разница?

Разницы нет и я немного преувеличил, но я не хочу, чтобы она участвовала в фотосессии, на которую ее заманивает чужой мужик, у которого понятно какие мысли в голове при виде такой яркой и на вид легкомысленной девушки, разгуливающей в одиночку в чужой стране. Что-то я сомневаюсь, что Милана выложила ему о том, что у нее здесь медовый месяц с мужем. Наверняка, этот «добрый» земляк решил, что ему что-то перепадет, если подмажется к ней и покажет красивую жизнь.

Милана

– Я задала вопрос! – настаиваю я, когда Кен упорно молчит.

Этот гад просто продолжает молча шагать в сторону ресторана!

– Я сказал и точка! То, что я позволяю тебе гулять одной и…

– Позволяешь?! – не верю я в услышанное. Это надо же придумать! Позволяет он! – А ты кто такой, чтобы позволять мне что-то? Кажется, ты что-то путаешь, Саид Асхабович! – полна я решимости поставить точку раз и навсегда. – Сначала заявляешь мне, что наш брак фикция, а теперь вздумал строить из себя мужа?

– Я тот, кто несет за тебя ответственность, черт тебя подери, взбалмошная девчонка! – злится он, и, развернувшись, хватает меня за плечи, толкая назад и прижимая к фасаду здания в небольшой нише.

Я понимаю, что нас скрывает от людей широкая колонна и позволяю своей ярости выплеснуться в полной мере, потому что сдерживаться уже невозможно.

– Ответственность? – зло толкаю его кулаками в грудь в ответ. – А ты знаешь, что это такое, Саид? Все что ты делаешь – это бежишь от нее! И еще большой вопрос кто из нас взбалмошный! Ведешь себя, как глупый обиженный маль…

Договорить мне не дают на удивление мягкие губы этого невыносимого мужчины, властно накрывающие мой рот. Я настолько шокирована происходящим, что даже не сразу осознаю, что Кен целует меня. Мой первый в жизни поцелуй! Да что там поцелуй, это вообще, по сути, первый контакт с мужчиной, и происходит он далеко не так, как я хотела бы, да и…

Все мысли выветриваются из головы, потому что губы Саида внезапно перестают давить, а приоткрываются, смыкаясь на моей нижней губе, а потом перебираясь к верхней. Теплый язык мимолетно касается моей плоти, которая кажется набухшей и чувствительной, и, когда я шокировано ахаю, нагло пробирается между моих губ.

Я хнычу, как безвольное пустоголовое создание, цепляясь за его рубашку и совершенно потерявшись в своих ощущениях, таких незнакомых, но до дрожи волнующих и приятных…

Боже, это же просто ужасно! Нельзя, чтобы мужчина имел такую власть!

Несмотря на сирену, звучащую в голове, я буквально плавлюсь в его руках, потеряв всякую волю к сопротивлению. Нет бы ударить, оттолкнуть… Сама же прижимаюсь к нему, как последняя распутная девка, запускаю руки в невероятно мягкие волосы, глажу шею и не могу, просто не могу взять себя руки!

Как остановить это безумие? И почему так сладко? Это же Кен! Но опьянённому телу все равно. Ласка его губ, прикосновение рук слишком восхитительны, чтобы сопротивляться им.

* * *

«Ну и дура! – кричу я про себя, несясь обратно в номер. – Тупая бесхребетная овца!»

Это надо же было взять и растаять! А если бы нас не прервал шум приближающихся людей? Слава Богу, что все это случилось не в номере! Прощай тогда моя честь!

«Слабая, слабая Милана!» – корю я себя. Хорошо еще, что хватило ума молча сбежать! Какая стыдоба!

– Мне даже есть расхотелось! – открывая дверь номера, бормочу я. – Чертов гад! А если он пойдет за мной? Нет-нет, мне нужно время чтобы собраться… Что же делать? – разворачиваюсь и несусь обратно.

Смотрю, нет ли в лобби Кена, и быстро выхожу из отеля. Ловлю такси и прошу отвезти меня в ближайший ресторанчик. По пути прокручиваю в голове варианты, потихоньку успокаиваясь под ритм спокойной музыки, играющей в машине.

В конце концов, если подумать, возможно это и к лучшему, что Саид потерял контроль. Он ведь явно заревновал! А значит что? Нужно во что бы не стало пойти завтра на фотоссесию! Пусть уж решает, муж он мне или нет. А то, что же это получается, и мужем быть не хочет, и контролировать пытается? Так не пойдет, дорогой Саид Асхабович! Нельзя получить все, ничем не жертвуя.

После принятия решения, ко мне даже аппетит возвращается. Я ем очень вкусную еду, запомнив название ресторана на будущее, и нехотя еду обратно в отель. Там сажусь на шезлонг у бассейна, в котором никто уже не купается, и сижу, набираясь храбрости подняться наверх.

– Где ты была? – нападает на меня Саид, как только я захожу в номер.

– Ужинала, – отвечаю спокойно, проходя мимо него в спальню.

Он идет следом, кипя, как чайник. Даже надулся, бедненький. Наверняка, не знает, что сказать после того, как накинулся на меня, хотя сам ранее говорил, что я ему не нужна. Это его состояние дает мне чувство уверенности, потому что я чувствую себя хозяйкой положения.