— Нет, спасибо, — отказался Рук.

Он заметил влажный отпечаток на картонной подставке для пива рядом с креслом Джеффа и с грустью понял, что старику не терпится налить себе второй бокал.

— Один из наших инвесторов вкладывал деньги в кино, и как-то раз он повел меня на замечательную вечеринку из тех, что устраивал знаменитый режиссер Феллини. Так что я побывал в компании звезд — Роберта Редфорда, Софи Лорен. Думаю, что и Фэй Данауэй[57]тоже там была, но я смотрел только на симпатичную американскую девчонку, которая играла Гершвина у бара. Гости не обращали на музыку никакого внимания и напивались бесплатным шампанским. Мы полюбили друг друга, однако нам мешало то, что мы оба много путешествовали. Затем наши отношения стали более серьезными, и я начал согласовывать свои маршруты с ее поездками.

— А чем она занималась? Играла на вечеринках? — спросил Рук.

— Иногда. В основном она проводила неделю-другую или месяц в качестве учительницы музыки в богатых семьях, которые отдыхали в своих загородных особняках. Как я и сказал, талант пропадал даром. Все могло бы быть совсем иначе…

Воцарилась печальная тишина; вдали пророкотал гром, капли дождя забарабанили по стеклам.

Никки заговорила:

— Нам пора.

Она начала подниматься, но у Рука были другие мысли на этот счет.

— Может быть, у нее появился страх перед сценой?

— Ничего подобного. Я считаю, что все это произошло из-за Николь. Проклятая тусовщица. Каждый раз, когда мне почти удавалось уговорить Синди серьезно заняться музыкой, появлялась Николь, как черт из табакерки, а назавтра Синтия уже катила в Сен-Тропе, или Монако, или Шамони и оплачивала свое пребывание в отелях тем, что продавала талант по дешевке. — Он повернулся к дочери. — Когда ты родилась, положение улучшилось. Мы купили квартиру около Грамерси Парка, мама занялась тобой. Ей очень нравилось. Она так сильно любила тебя, — в этот момент Руку показалось, что он увидел прежнего Джеффри Хита, и заметил, что тот улыбается точь-в-точь как Никки.

— Это было очень счастливое время, — согласилась Хит. — Для всех нас, — и она протянула руку к ключам от машины.

— Но счастье быстро проходит, правда? Когда тебе исполнилось пять лет, Синтия вернулась к прежним привычкам. Учила музыке детей нью-йоркских богачей, иногда уезжала с их семьями на уик-энды, приходила домой поздно вечером или даже под утро. И отказывалась говорить со мной об этом. Говорила, что ей нужна независимость, и продолжала делать по-своему. Как будто не слышала и не видела меня. — Он помолчал, словно собираясь с духом, затем пробормотал: — Я никогда не говорил тебе об этом, но я даже испугался, что твоя мать завела любовника.

Никки переложила ключи в правую руку.

— Ну хорошо… Наверное, сейчас не самое подходящее время для этого разговора.

Рук вмешался:

— Вы не рассказывали полиции о своих подозрениях? — Никки слегка подтолкнула его локтем, но он не обратил на нее внимания. — По-моему, им нужно было об этом знать.

— Нет, я не упоминал об этом.

— Потому что к тому времени вы уже были в разводе? — На этот раз толчок был немного сильнее.

— Потому что к тому времени я уже знал, что это не так. — Он закрыл рот, сжал губы. Затем продолжил, с трясущейся нижней губой: — Мне так тяжело об этом говорить, особенно после того, что произошло.

Никки наклонилась вперед и положила руку ему на колено.

— Сейчас мне так стыдно… так вот, я нанял частного детектива для того, чтобы… гм… следить за ней, — он помолчал, взял себя в руки и добавил: — Но, слава богу, детектив ничего подозрительного не обнаружил.

Над лесом за домом сверкнула молния, практически одновременно ударил гром, так что Рук и Хит бегом понеслись к машине. Забравшись внутрь, Никки вытащила телефон и обнаружила эсэмэску от Дона, своего инструктора по рукопашному бою: «Отшлепать тебя сегодня? Д/Н».

— Какие-то новости из участка? — спросил Рук.

Она покачала головой, набрала «Н» и включила зажигание. Должно быть, он угадал ее настроение, потому что, против обыкновения, молчал всю дорогу до Манхэттена.

Детективы работали как одержимые, но расследование все равно не двигалось с места. Французские консульства в Нью-Йорке и Бостоне не имели дел с Николь Бернарден, городского телефона у нее в доме не было, звонки с сотового казались вполне обычными: заказы в кафе с доставкой на дом, запись в салоны красоты. Каньеро обнаружил два довольно странных телефонных звонка — в последнюю минуту она отказалась от стрижки и окраски волос. Стилист, расстроенный потерей одной из лучших клиенток, сказал, что она была очень приятной дамой, хотя и не любила распространяться о себе, а в последнее время казалась рассеянной. От всех этих сведений было мало пользы в охоте за убийцей. Рук отправился на такси к себе домой, оставив Хит у Доски Убийств. К сожалению, вместо новой информации ей оставалось только пометить галочками выполненные задания.

Когда вечером Никки вошла в вестибюль дома Рука и вызвала лифт, двери открылись, и навстречу ей выехал стол для массажа, а за ним последовала Салина, красавица-медсестра.

— Приве-ет! — воскликнула она, тряхнув свободной рукой, чтобы расслабить мышцы. — Он ваш.

— Ха, спасибо. Весьма благодарна.

Прежде чем двери лифта закрылись, Хит успела заметить два ряда ослепительно белых зубов и, поднимаясь, размышляла о Чеширском коте и о том, что ей приходилось видеть улыбки без дурочек, но дурочку без улыбки — никогда.

Когда Рук вышел из душа, она уже разложила по тарелкам ингредиенты для антипасто,[58]купленные по дороге в гастрономе «Читарелла», поставила тут же на стойку бокалы и налила вина.

— Я подумала, что, может быть, сегодня вечером мы никуда не пойдем и погрызем овощи дома, — сказала она.

— Меня устраивает. — Рук взглянул на этикетку и воскликнул: — О-о, пино-гри!

— Точно, превосходное дополнение к маслу чайного дерева и феромонам, — они чокнулись. — По дороге сюда встретила твою секси-медсестру. Как прошел «массаж»? Да-да, это были кавычки.

— Увы, это был последний сеанс. Но массаж очень помог после тычков под ребра, полученных от тебя сегодня утром.

— Правда? — Она наколола на вилку ломтик пармской ветчины и завернула в него шарик моццареллы из молока буйволиц. — А мне показалось, ты ничего не почувствовал. По-моему, мы договорились, что ты будешь «родео-клоуном» и не позволишь моему отцу отклоняться от темы?