— Но его новая жена, возможно, родит ему наследника, — едва не плача, возразила Джоанна.

— Он решительно не хочет вновь связывать себя брачными узами, — покачала головой Сильвия. — Гейбриел сам мне в этом признался. Теперь ты, надеюсь, понимаешь, почему он не дорожит Уэстроу? Дом без детей — всего лишь место для проживания!

Джоанна лихорадочно осмысливала услышанное. В ее голове решительно не укладывалось, почему Гейбриел хочет жить бобылем. Синтия еще относительно молода и вполне способна родить. Если же она нуждается в специальном лечении, то Гейбриел достаточно богат, чтобы обеспечить все самое лучшее — и врачей, и медикаменты, и санатории. Может быть, Синтия не желает обременять себя ответственностью? Это на нее похоже. Так или иначе, они останутся любовниками, что лишний раз доказывает готовность Гейбриела пожертвовать ради Синтии даже счастьем отцовства. В душе Джоанны шевельнулась жалость к мужу.

— Боже, как все это ужасно! — пробормотала она.

— Ты совершенно права, дорогая! — кивнула Сильвия. — Но он настроен весьма решительно. Полагаю, что Гейбриел давно бы продал Уэстроу, если бы не определенные обстоятельства. — Она выразительно взглянула на собеседницу и спросила: — Твоя мачеха, насколько мне известно, лишь вчера перебралась в «Три клена»?

— Да, там она чувствует себя более уютно, — вздохнула Джоанна, мысленно отметив, что Гейбриел не вернулся домой минувшей ночью, а следовательно, ему тоже понравилось новое гнездышко любовницы. Не исключено, что он останется в нем надолго.

— Хочется верить, что Синтия будет более надежной и порядочной квартиросъемщицей, чем наш жилец. Он собирается съехать, и слава Богу! Молодые люди, лишенные надежных источников существования, не внушают нам с Чарлзом доверия, — презрительно поморщилась Сильвия.

Джоанна нахмурилась.

— Но он же писатель, не так ли?

— По-моему, обыкновенный прохиндей! — фыркнула Сильвия. — Его проживание у нас оплачивает местный фонд социального обеспечения. Странно, что при этом мистер Гордон заказывает вино и продукты в дорогом магазине! Удобно, оказывается, быть безработным!

— Откуда же у него деньги? — изумилась Джоанна.

— Видимо, ему кто-то помогает. Честно говоря, мы даже заподозрили, что щедрый спонсор — ты, моя дорогая!

— Что же дало вам повод так думать? — удивилась Джоанна.? — Я лишь однажды согласилась с ним поужинать. По счету, как мне показалось, заплатил тогда он.

— Однако потом он мог предъявить его своему щедрому другу! — сверкнула глазами Сильвия. — Ты не жалеешь, что дала Гордону отставку, детка?

— Абсолютно!

Джоанна с отвращением вспомнила искаженное злобой лицо Пола Гордона и брошенную им угрозу. Как легко сползла с него маска джентльмена!

— Слава Богу! — облегченно вздохнула Сильвия. — Выходит, я была права, сказав Гейбриелу, что… — Она замялась.

— Продолжайте, пожалуйста! — попросила Джоанна.

— Я сказала, что ты достаточно разумна, чтобы не угодить в сети отъявленного мошенника, — неохотно закончила Сильвия.

— Когда же меня наконец перестанут считать наивной девчонкой! — в сердцах воскликнула Джоанна. — Я давно уже не ребенок!

Сильвия невозмутимо допила кофе и спокойно спросила:

— Но разве тебе не нравилось играть эту роль, моя милая? Не ты ли всегда хотела быть маленькой девочкой, наивной и беззащитной, и получать заступничество и внимание от мужчины? Сперва — от Лайонела, потом — от Гейбриела? А тебе пора бы наконец стать взрослой женщиной!

— Вы действительно так считаете? — чуть слышно спросила Джоанна, не ожидавшая подобного поворота разговора.

— Да, исходя из впечатления, которое ты производишь на людей, — сухо подтвердила Сильвия и, взяв свою сумочку, встала. — По большому счету, Гейбриел, возможно, прав. Тебе пойдет на пользу самостоятельная жизнь. Ты наконец получишь возможность понять, на что способна. Жаль, что мы не сможем увидеть, что из тебя получится, — с печальной улыбкой добавила она и поцеловала Джоанну в щеку. — А пока ты всегда можешь перебраться к нам, если Уэстроу тебе осточертеет. Я тебя обожаю, как, впрочем, и Гейбриела: вы заменяете мне родных детей. И мне больно наблюдать, как вы терзаете друг друга. До свидания!

Проводив гостью, Джоанна легла на кровать и уставилась в потолок. Прощальные слова Сильвии все еще звучали у нее в ушах.

Выходит, я вовсе не взрослая женщина, а глупая девчонка?! Значит, такой меня видят окружающие. Если так, то мне давно уже следовало завоевать право на независимую жизнь! Зря я медлила с уходом из Уэстроу!

Джоанна устало вздохнула и сама себе возразила: как же могла я уйти отсюда, если все эти годы ждала Гейбриела? Не теряла тайной надежды обрести наконец-то его любовь! И прощала все его бесконечные измены, никому не раскрывая своего постыдного секрета. И развода-то потребовала от отчаяния, стремясь, защитить себя от дальнейших душевных травм и уберечься от нового унизительного пренебрежения.

Теперь мои силы окончательно иссякли, я оказалась беззащитна перед мужем. Не прошло и суток после его возвращения, как вся моя броня рассыпалась, обнажив трепещущее сердце.

Возможно, Сильвия права. Гейбриел, видимо, всегда думал обо мне как о наивной девчонке, которую когда-то знал. Именно это подтолкнуло его в объятия Синтии — искушенной в любви светской львицы с аристократическими замашками. И законченной стервы! Похотливой самки экстра-класса! Уж она-то умеет лишать мужчин рассудка в постели! Развратная обманщица и непревзойденная лицемерка! Коварная обольстительница!

Подбор «лестных» эпитетов для мачехи несколько развлек Джоанну. Она с удовлетворением отметила, что пока не утратила способности брать себя в руки в трудную минуту.

Мысли ее переключились на злополучное происшествие на холме. Как жаль, что я не могу вспомнить, кто именно доставил меня в Уэстроу! Ах, если бы этим человеком оказался Гейбриел! Как бы мне хотелось, чтобы именно он внес меня на руках в спальню и уложил на кровать! Боже, как хорошо было бы почувствовать биение его сердца, пусть и в последний раз!

Перед ее мысленным взором всплыли лица склонившихся над ней людей. Но лицо мужчины, приблизившегося к ней сразу же после падения, оставалось расплывчатым. От напряжения у Джоанны заломило в висках, и она приняла сразу две таблетки аспирина. Ну почему из памяти не выпали злополучные годы нашей с Гейбриелем разлуки? Если бы такое случилось, мне легче было бы начать все заново!

Увы, этого не произошло: жизнь нельзя переписать заново. Не сумела использовать представившийся шанс — расплачивайся за свои ошибки. Так устроен этот суровый мир.

Джоанна решила больше ни о чем таком не думать, а просто закрыть глаза, расслабиться и уснуть, чтобы встать с ясной головой. Тогда ей, возможно, и вспомнится то, что произошло на холме, и, может быть, она наконец-то поймет, что не дает ей покоя весь день.