Как ни старайся, когда больно – болит.

Харуки Мураками. Норвежский лес

Вы несчастны. Несчастливы. Подавлены и раздавлены.

И это не эпизодическое состояние, а устойчивое, и длится оно давно, уже став привычным и постоянным. Катастрофически упала самооценка. «Сдает» здоровье.

Вы понимаете, что эти отношения вытянули из вас все жилы, выпили все соки, и продолжать их – все равно, что разрушать себя. Так бывает, если ваш партнер относится к так называемым «эмоциональным вампирам», к тем, кто склонен подавлять, унижать, использовать и получать от этого удовольствие. Единственный способ исправить ситуацию – покончить с этими разрушительными отношениями, пока отношения не покончили с вами.

«Нет, – быстро сказал он. – Только не это. Остаться друзьями? Развести маленький огородик на остывшей лаве угасших чувств? Нет, это не для нас с тобой. Так бывает только после маленьких интрижек, да и то получается довольно фальшиво. Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец.»

Эрих Мария Ремарк. Триумфальная арка

Итак, мы понимаем, что в ситуациях, описанных выше, расставание – лучшее, что мы можем сделать друг для друга.

Но, тем не менее… порой все же остаемся жить вместе еще какое-то время, а может – и очень долго. Какие же причины держат нас, невзирая на доводы разума?

Человеческая жизнь тянется слишком долго для одной любви. Просто слишком долго. Любовь чудесна. Но кому-то из двух всегда становится скучно. А другой остается ни с чем. Застынет и чего-то ждет… Ждет, как безумный…

Эрих Мария Ремарк. Три товарища

Один из партнеров все еще любит другого. Да, так бывает, отношения развалились, но у кого-то чувства остались до сих пор. Это может быть невротической привязанностью, зависимостью, но, так или иначе, только один из супругов готов завершить отношения, второй же надеется, что этого не случится. В ход могут идти слезы, уговоры, шантаж и даже болезни – причем самые настоящие, не симулированные – те самые психосоматические расстройства, о которых мы уже говорили. Это печальный вариант, поскольку редко когда можно склеить разбитое, и еще реже – заставить не уходить того, кто уже принял решение. Тяжело будет всем: и тому, кто разлюбил – он будет ощущать вину, и тому, кто все еще любит – для него это трагедия… Однако любовь – это ведь по высшему счету желание счастья и добра тому, кого любишь, а если очевидно, что с тобой он несчастлив – стоит ли держать его при себе насильно? От страданий в данном случае спасет лишь великодушие, тогда в конце концов вы сможете расстаться по-человечески и вспоминать ваш любимый человек будет о вас с благодарностью, а не с горечью. Если другого развития событий ждать уже не приходится, то это самый лучший вариант.

Если браку суждено развалиться никакой ребенок его не спасет.

Джонатан Троппер. Дальше живите сами

«Ради детей!» – второй сценарий, который удерживает вместе пару, отношения в которой давно умерли. Родители считают, что детям нужна «полноценная семья», подменяя при этом понятия «полная семья», состоящая из папы и мамы, и семья полноценная – это очень разные вещи. В полноценной семье не только полный «состав игроков», самое важное в ней климат, настроение, модель отношений (которую, к слову, скопирует и ребенок и понесет в свою собственную семью, когда вырастет).

Если уж исходить из интересов детей, то честней расстаться и поддерживать всем вместе хорошие отношения, не изображая фальшивое счастье и не приучая тем самым детей жить во лжи. Но на самом деле чаще за вывеской «ради детей» скрываются совсем другие мотивы, о которых мы сейчас поговорим. Это страх остаться одной, потерять удобство семейной жизни в отличие от «самостоятельного плавания», и даже страх перед местью состоятельного мужа с его возможностями и связями: ведь он вполне может лишить бывшую жену права опеки над детьми или определить их место жительства с ним, а не с матерью, и свидания маме придется буквально выпрашивать.

Да, сделать такое можно лишь противозаконным путем, если мать не алкоголичка, не наркоманка и не преступница. Но будем реалистами: мы живем в стране правового нигилизма, где возможно все. Так что это тоже мощный сдерживающий фактор, и женщина терпит, сколько может.

У каждого в жизни есть кто-то, кто никогда тебя не отпустит, и кто-то, кого никогда не отпустишь ты.

Чак Паланик. Колыбельная

Женщине страшно остаться одной, в особенности – «одной с детьми». Какой бы ни была семейная жизнь в эмоциональном плане, но в смысле быта она была все же как-то налажена – и даже если не лучшим образом, то хотя бы стала привычной. Разрыв отношений же автоматически означает полную перестройку жизни – и в финансовом смысле, и в организационном. Если муж раньше обеспечивал жену и она не работала – это особенно тяжелая ситуация, поскольку ей придется срочно искать работу как средство к существованию, а значит, вряд ли будет время выбирать то, что больше всего подходит и то, к чему душа лежит. Если же работа была и раньше, то теперь возникнет много сложностей чисто технических: когда в семье есть дети (а они в 90 % случаев остаются с матерью после развода), некому подстраховать в случае форс-мажора или болезни мамы; если был оформлен кредит, вам придется договариваться о механизме его выплат; если есть совместное имущество, а брачный договор оформлен не был, вас ждет нудная дележка в суде. Тем более страшно расставаться с мужем женщине лет сорока и старше, ведь она хорошо понимает, что шансы снова создать семью у нее невелики, а оставаться одной под «закат» – это совсем не здорово. Страх одиночества – это страх остаться наедине с собой и обнаружить там, внутри себя самой – пустоту…

Тот, кто сказал, что время лечит все раны, солгал. Время помогает только научиться перенести удар, а потом жить с этими ранами. Но все равно каждое утро, стоит открыть глаза, ощущаешь все заново. От этого можно убегать, но невозможно убежать.

Януш Леон Вишневский. Повторение судьбы

В семье тяжело болен ребенок. Вот здесь совсем трудно: ведь в таком случае обычно мама неотлучно при нем, деньги же для семьи зарабатывает отец. Бывает и наоборот. Но, так или иначе, если пара распадается, тот, у кого на руках остается ребенок, попадает в тяжелейшую финансовую яму. А ведь в случае безнадежной болезни или инвалидности ребенка распад семьи увы, не редкость: немногие проходят испытания горем, взаимными обвинениями и безнадежными попытками что-то исправить. Именно поэтому мать отчаянно цепляется за своего мужа, и именно поэтому тот в паре, кто готов сбежать и сдаться, под грузом мук совести остается в семье и терпит, терпит, терпит сквозь зубы. Впрочем, как показывает жизнь, терпение лопается рано или поздно…

Решения, принятые ночью, обычно теряют силу при свете дня.

Диана Сеттерфилд. Тринадцатая сказка

Потому что уходить-то некуда… Психологи и просто сторонние наблюдатели очень любят давать совет: «Уходи, если плохо!» Однако на деле осуществить его не всегда просто. К примеру, куда уходить женщине с тремя детьми, если она живет в квартире мужа и собственных доходов и жилья не имеет? В социальный приют? Но максимальный срок пребывания там – три месяца, да и муж за это время детей отсудит, так как «мать не обеспечивает им условий проживания». И куда деваться женщине, живущей с мужем-иностранцем за границей и не имеющей гражданства того государства, где проживает. Ведь чтобы вернуться на родину, ей нужно пересечь границу, через которую ее не пустят с ребенком без согласия отца. А, как известно, при разрыве многие, увы, превращаются в шантажистов, так что либо «ребенка не увидишь», либо согласие дается на таких условиях, что уж лучше просто незаконно бежать. Что тоже, впрочем, чревато последствиями… Вот и мучаются многие, и решаются на разрыв лишь в самом крайнем случае, когда дело дошло до побоев и прочей уголовщины – словом, все подошли к краю пропасти.