Он посмотрел на Сатру. Неужели эта богиня еще каких-то двадцать минут назад… нет все это ему почудилось, приснилось, привиделось, причувствовалось… Она уловила его взгляд, повернула голову, улыбнулась, слегка кивнула и чисто женским жестом поправила волосы. И тут же пилот Галим Шаграев окончательно понял, что все было на самом деле. А раз было, то, возможно, и повторится. Значит, хватит строить из себя влюбленного пятнадцатилетнего подростка, пора бы и послушать, что говорит командир атлантов и капитан их флагмана. А говорил он следующее:

– Господа, ни для кого не секрет, что у нас на хвосте висит неопознанная эскадра из пятнадцати кораблей, которая, как и мы, движется к Земле. Предполагается, что это враг. И, вполне возможно, тот же враг, с которым мы уже имели дело. Наши далекие потомки (он слегка кивнул Галиму), как выяснилось, не обладают достаточной военной мощью, чтобы дать этому врагу достойный отпор. У них, как выяснилось, вообще нет боевых кораблей. А для того, чтобы их построить или переделать те, что есть, а также обучить экипажи, необходимо время. Время, которого, как вы понимаете, тоже нет. Впрочем, его нет всегда. И наша цивилизация, цивилизация атлантов, когда-то стояла перед похожей проблемой. Тогда нас выручили технологии лемурийцев. Теперь пришла наша очередь выручать теперешнее человечество. Наши два корабля – единственная реальная защита Земли на сегодняшний день. Да, мы изрядно потрепаны прежними боями и – главное – теми пятнадцатью тысячами лет, что были вынуждены провести в открытом пространстве. Инженеры докладывают, что просто не понимают, как «Вызов» и «Родина» вообще способны двигаться и обеспечивать нас воздухом и защитой. Впрочем, при этом они считают, что у нас есть все шансы доковылять до Земли. Но не больше. То есть, я хочу сказать, что в теперешнем состоянии «Вызов» и «Родина» не могут принять бой. У нас просто нет для этого ресурсов. Но ресурсы можно восстановить на Земле. Для этого нужно время, которого, как я уже говорил, нет. Однако, когда времени нет, остается шанс это время выиграть, – командир, высокий даже для атланта, худой и совершенно лысый мужчина с лицом, изрезанным глубокими и частыми морщинами, замолчал и оглядел собравшихся. Атланты тоже молчали, ожидая продолжения. И командир продолжил.

– Я говорю об истребителях, – веско сказал он. – У нас их осталось девять. Пять на «Вызове» и четыре на «Родине». И пять из этих девяти уже через двое суток могут быть полностью готовы к бою. Какие будут соображения по этому поводу?

Первой откликнулась Сатра Илек.

– Я думаю, капитан, – негромко, но внятно сказала она, не поднимаясь со своего места, что тут все ясно. Нужно попытаться их задержать. Пять истребителей не смогут уничтожить пятнадцать боевых кораблей. Разве что в горячечном бреду сумасшедшего пилота, да и то…. Но задержать смогут. Задержать и отвлечь. А самое главное – это то, что они смогут провести настоящую разведку. Мы все отчего-то подсознательно уверены, что это враг. Мало того, мы уверены, что это наш старый враг…

– Еще бы мы не были уверены! – добродушно перебил Сатру третий пилот Пева Борра, – Я даже знаю женщину и пилота, которая подала нам эту ценную мысль.

Кто-то засмеялся, кто-то вздохнул, и Галим кожей ощутил, что собравшиеся в кают-компании атланты несколько расслабились, – начинался свободный обмен мнениями, а это вовсе не то же самое, что слушать речь командира, а после – его приказы.

– Верно, – кивнула головой Сатра, – это я лишила всех сна и покоя. Но, как говаривал мой отец, лучше плохо спать в постели, чем хорошо лежать в могиле. Тем не менее, любое, пусть даже самое правдоподобное предположение, без подтверждающих его фактов остается всего лишь предположением. Поэтому я согласна с капитаном. Пять истребителей – это пятнадцать человек. Если нужны добровольцы, то я готова. Может, кто помнит, но когда-то, лет тысяч эдак пятнадцать назад, я была не самым последним пилотом истребителя.

Собрание заволновалось, и реплики посыпались, словно горох на барабан:

– И меня запишите!

– А что, истребители действительно в порядке?

– А как с боезапасом?

– Правильно, никто пока не придумал ничего лучшего в качестве превентивной меры, чем разведка боем…

– Стратег… Ты бы лучше основные цепи в торпедном отсеке наладил.

– Да рассыпалось там все в прах! И на хрена тебе торпедный, если торпеды все равно кончились?

– А мы тобой пульнем. На страх врагам.

– Вот интересно, это ты сегодня не выспался или…

– Отставить лай!

– Эй, на «Родине»! Флагман! Про нас не забудьте! У нас тоже есть пилоты и канониры!

– Если отказников нет, то нужно выбрать лучших…

– Тихо! – капитан хлопнул в ладоши, и в ту же секунду в кают-компании повисла тишина. – Я рад, что не ошибся в своих товарищах и подчиненных. Впрочем, сомнений у меня не было. Что касается лучших, то я их уже выбрал. Список у меня, и сейчас я его зачитаю. Обсуждению он не подлежит. То есть, конечно, если кто-нибудь по тем или иным причинам откажется… Что ж, тогда появится шанс у тех, кто не попал в этот список. Итак, зачитываю по номерам экипажей. Экипаж первый. Сатра Илек – первый пилот…

– Левой, левой, р-раз-два-три! Левой, левой, р-раз-два-три! Выше ногу! Тяни носок! Напра-а-во! Раз-два! Левой… Взво-од, стой!

Тридцать человек в одинаковых пятнистых комбинезонах, таких же беретах и тяжелых высоких ботинках, старательно глядя прямо перед собой, замерли в колонне по пять на посадочной площадке для флаеров, в данный момент заменяющей плац,

Рудольф Майер с неудовольствием оглядел неровный строй и, заложив руки за спину, прошелся взад-вперед перед своими временными подчиненными.

– Стадо баранов, – громко и веско констатировал он, мешая русские и немецкие слова. – Солдаты из вас, как из дерьма штык. Через пять дней вам идти в бой, но лично я не доверил бы таким как вы удобрить грядку для цветов, а не то что оружия. Вас же перестреляют в первые же минуты. Одна надежда, что противник ничем не лучше. Неужели так трудно научиться держать строй?! Вольно! Посмотрите, как вы стоите! Криво, косо, интервал сбит… Два дня вас уже гоняю, а толку никакого. Проще выдрессировать стадо обезьян, чем таких идиотов, как вы. Что? Вы что-то хотите сказать, рядовой?

– Так точно, господин инструктор, – подал голос темно-русый невысокий паренек с явно избыточным весом и лениво-сонными чертами лица. – Я не понимаю, зачем нам вся эта шагистика. Мы прибыли сюда, чтобы учиться воевать, а не ходить строем. По-моему, это совершенно пустая и бессмысленная трата времени.

– Все? – ласково переспросил Майер. – Это все мысли, что вы хотели озвучить?

– Пока да.

– Хорошо. Я мог бы напомнить вам несколько пунктов нашего договора, но не стану этого делать. Бесполезно. Бесполезно потому, что это, как не крути, не настоящая война, а всего лишь игра. Тем не менее, она максимально приближена к боевым условиям. В этой игре применяют настоящее оружие, и льется настоящая кровь. Именно поэтому я, ваш инструктор, тоже стараюсь учить вас по-настоящему. Тем более, что мне за это деньги платят. Два дня назад я вам прочел короткую лекцию о том, зачем нужна солдату строевая подготовка и почему приказы в армии не обсуждаются, а выполняются. Мне показалось, что вы поняли. Теперь я вижу, что кое-кто понял не до конца. Или не понял совсем. Что ж, значит, будем вдалбливать понимание другим способом. Рядовой Найдель, кажется?