Кастер снова сверился с записями в блокноте и сказал:

— Почему вы пытались уволить мистера Пака всего за два дня до того, как он был убит?

Брисбейн открыл рот, чтобы ответить, но тут ему в голову пришла какая-то новая мысль, и он промолчал.

— Вы согласитесь, мистер Брисбейн, что мы имеем весьма странное совпадение по времени?

— Капитан, — с едва заметной улыбкой ответил Брисбейн, — я считал этот пост совершенно лишним. Музей в данный момент испытывает финансовые затруднения. А мистер Пак… как бы это выразиться… отказывался идти на сотрудничество. Но к убийству, поверьте, это не имеет ни малейшего отношения.

— Но вам не позволили его уволить, не так ли?

— Пак проработал в музее более четверти века. Совет решил, что увольнение может отрицательно отразиться на моральном климате.

— После такого поражения вы, наверное, очень рассердились?

Улыбка Брисбейна стала ледяной, и он произнес:

— Капитан, надеюсь, вы не предполагаете, что я имею какое-то отношение к убийству старика?

— Неужели вам так показалось? — изумленно вскинув брови, спросил Кастер.

— Поскольку я считаю ваш вопрос риторическим, то позволю себе оставить его без ответа.

Кастер улыбнулся. Он не знал, что такое «риторический вопрос», однако нутром чувствовал, что его вопросы бьют в цель. Капитан еще раз постучал пальцем по стеклянной шкатулке с самоцветами и огляделся по сторонам. Он уже осмотрел весь кабинет. Оставалось проверить только стенной шкаф. Капитан подошел к шкафу, взялся за ручку дверцы и, задержавшись в этом положении, спросил:

— Но ведь это вас действительно рассердило? Не так ли? Я имею в виду отпор, который вы получили.

— Никому не нравится, когда отменяют его распоряжение, — с кислым видом ответил Брисбейн. — Этот тип был анахронизмом, а методы его работы оставались крайне неэффективными. Взять хотя бы пишущую машинку, которую он использовал в своей переписке.

— Да. Машинка. Та, на которой убийца напечатал письмо… или, вернее, два письма. Итак, насколько я понял, вы о существовании этой машинки знали?

— О ней знали все. Пак прославился тем, что категорически отказывался оборудовать компьютерный терминал на своем рабочем месте. Старик не хотел пользоваться электронной почтой.

— Понимаю… — протянул Кастер и открыл дверцу стенного шкафа.

И словно по сигналу, с верхней полки упал старомодный котелок. Шляпа подпрыгнула на полу, описала круг и замерла у ног Кастера.

Кастер в изумлении посмотрел вниз. Он не верил своим глазам. Такие чудеса случаются лишь в детективных романах Агаты Кристи. В обычном полицейском расследовании подобная развязка просто невозможна.

Кастер посмотрел на Брисбейна, вопросительно вскинув брови.

Генеральный советник вначале смутился, затем заволновался и в конце концов разозлился.

— Котелок — часть наряда для костюмированных балов, которые проводятся в музее. Вы сможете это без труда проверить. Меня в нем все видели. Я пользуюсь одним и тем же костюмом не один год.

Кастер сунул голову в шкаф, порылся немного в его недрах и извлек на свет черный зонт. Затем он уперся кончиком зонта в пол и нажал на кнопку. Зонт раскрылся, и полицейский, оставив его на полу рядом с котелком, вопросительно взглянул на Брисбейна.

— Но это же абсурд! — возмутился заместитель директора.

— Я ничего не говорил, — произнес Кастер, перевел взгляд на Нойса и спросил: — Вы, сержант, что-нибудь сказали?

— Никак нет, сэр. Я все время молчал.

— Итак, мистер Брисбейн, что именно вы считаете абсурдным?

— То, о чем вы думаете… — генеральный советник с трудом подбирал нужные слова, — что я… но вы же понимаете… это полная чушь!

Кастер заложил руки за спину и медленно — очень медленно — двинулся к Брисбейну. Приблизившись к столу, он наклонился и с нажимом, но в то же время негромко спросил:

— А о чем я думаю, мистер Брисбейн?

Глава 3

«Роллс» ракетой мчался по Риверсайд-драйв. Водитель умело бросал его с одной полосы движения на другую, порой втискивая большой автомобиль в крошечную щель между машинами, а порой вынуждая других водителей выскакивать на тротуар. Шел двенадцатый час ночи, и уличное движение становилось все менее интенсивным. Однако на Риверсайд-драйв и на всех боковых улицах не осталось ни одного свободного места для парковки. Поставить машину было просто негде.

«Роллс-ройс» свернул на Сто тридцать первую улицу и резко замедлил ход. И почти сразу (не более чем в десятке машин от Риверсайд-драйв) Нора увидела то, что они искали: серебристый «форд-таурус» с нью-йоркским номерным знаком ELT-7734.

Пендергаст вышел из машины, подошел к «форду» и почти незаметным ударом разбил стекло передней дверцы со стороны пассажирского места. Пока он обыскивал внутренности машины, ее охранная система не переставала протестующе орать. Откуда-то из темноты возникли два полицейских с револьверами в руках. Пендергаст продемонстрировал им свой значок и что-то резко сказал. Копы спрятали оружие и ретировались. Еще через несколько секунд агент ФБР вернулся к своей машине.

— В автомобиле ничего нет, — сказал он Норе. — Он, видимо, прихватил адрес с собой. Остается надеяться, что дом Ленга где-то поблизости.

Пендергаст предложил Проктору поставить машину около монумента Гранту и ждать звонка. Затем они быстро зашагали вниз по Сто тридцать первой улице и уже через несколько секунд оказались на Риверсайд-драйв. Вдоль противоположной стороны улицы тянулся Риверсайд-парк. Казалось, что его деревья подобно часовым охраняют таинственное, скрытое в темноте пространство. За парком в неярком свете луны поблескивала поверхность Гудзона.

Нора посмотрела вначале налево, а затем направо, но увидела лишь бесконечные кварталы обветшалых домов, давно заброшенных особняков и убогих благотворительных ночлежек.

— Как мы найдем дом Ленга? — спросила она.

— У него будут некоторые специфические черты, — ответил Пендергаст. — Это будет по меньшей мере столетний особняк, не разделенный на отдельные квартиры. Скорее всего он кажется со стороны брошенным, и в то же время доступ в него надежно блокирован. Итак, предлагаю вначале двинуться на юг.

Но прежде чем начать поиски, Пендергаст положил ладонь на плечо девушки и сказал:

— Как правило, я не позволяю гражданским лицам принимать участие в полицейской операции.

— Но поскольку исчез мой бойфренд…

Пендергаст поднял руку, не дав ей закончить.

— Времени на дискуссии у нас нет. Я уже проиграл в уме все осложнения, которые мы можем встретить, и поэтому буду говорить прямо. Если мы найдем дом Ленга, то мои шансы на успех, если я буду действовать в одиночку, минимальны.

— Хорошо. Я все равно не позволила бы вам оставить меня на улице.

— Знаю. Кроме того, я знаю, что, учитывая хитроумие Ленга, два человека имеют больше шансов на успех, чем большая и шумная толпа представителей официальной власти. Следует учитывать и