и следа способности к развитию и сопротивлению, не говоря уже о творческой энергии. Для громадной массы людей, живших на огромной территории, единственной объединяющей связью служило римское государство, а это последнее со временем сделалось их злейшим врагом и угнетателем. Провинции уничтожили Рим; Рим сам превратился в провинциальный город, подобный другим, привилегированный, но уже не господствующий более, переставший быть центром мировой империи и даже резиденцией императоров, а также их наместников; они жили теперь в Константинополе, Трире, Милане. Римское государство превратилось в гигантскую сложную машину исключительно для высасывания соков из подданных. Налоги, государственные повинности и разного рода поборы ввергали массу населения во все более глубокую нищету; этот гнет усиливали и делали невыносимым вымогательства наместников, сборщиков налогов, солдат. Вот к чему пришло римское государство с его мировым господством: свое право на существование оно основывало на поддержании порядка внутри и на защите от варваров извне; но его порядок был хуже злейшего беспорядка, а варваров, от которых оно бралось защищать граждан, последние ожидали как спасителей. Состояние общества было не менее отчаянным. Уже начиная с последних времен Республики, римское владычество основывалось на беспощадной эксплуатации завоеванных провинций; империя не только не устранила этой эксплуатации, а, напротив, превратила ее в систему. Чем более империя приходила в упадок, тем больше возрастали налоги и повинности, тем бесстыднее грабили и вымогали чиновники. Торговля и промышленность никогда не были делом римлян — покорителей народов; только в ростовщичестве они превзошли все, что было до и после них. То, что имелось ранее и что сохранилось от торговли, погибло из-за вымогательства чиновников; то, что уцелело от нее, относится к восточной, греческой части империи, которая выходит за рамки нашего рассмотрения. Всеобщее обнищание, упадок торговли, ремесла и искусства, сокращение населения, запустение городов, возврат земледелия к более низкому уровню — таков был конечный результат римского мирового владычества...

Основанное на рабском труде хозяйство латифундий перестало приносить доход; но в ту эпоху оно было единственно возможной формой крупного сельского хозяйства. Мелкое хозяйство снова сделалось единственно выгодной формой земледелия. Одна вилла за другой дробились на мелкие парцеллы, последние передавались наследственным арендаторам, уплачивавшим определенную сумму, или их получали partiarii, которые были скорее управляющими, чем арендаторами, и получали за свой труд шестую, а то и всего лишь девятую часть годового продукта. Преобладала, однако, сдача этих мелких парцелл колонам, которые уплачивали ежегодно определенную сумму, были прикреплены к земле и могли быть проданы вместе со своей парцеллой; они, правда, не были рабами, но и не считались свободными, не могли вступать в брак со свободными, и их браки между собой рассматривались не как законные, а, подобно бракам рабов, как простое сожительство (contubernium). Они были предшественниками средневековых крепостных.

Античное рабство пережило себя. Ни в крупном сельском хозяйстве, ни в городских мануфактурах оно уже не приносило дохода, оправдывавшего затраченный труд, — рынок для его продуктов исчез. А в мелком земледелии и мелком ремесле, до размеров которых сократилось огромное производство времен расцвета империи, не могло найти применение большое число рабов. Только для рабов, обслуживавших домашнее хозяйство и роскошную жизнь богачей, оставалось еще место в обществе... Рабство перестало окупать себя и потому отмерло. Но умирающее рабство оставило свое ядовитое жало в виде презрения свободных к производительному труду. То был безвыходный тупик, в который попал римский мир: рабство сделалось невозможным экономически, труд свободных считался презренным с точки зрения морали. Первое уже не могло, второй еще не мог быть основной формой общественного производства. Вывести из этого состояния могла только коренная революция» (Соч., т. 21, с. 146—149).

В конце IV в. возникает новый социально-политический кризис, но на более широкой, чем раньше, основе. Эта основа создается благодаря втягиванию в революционное движение все более широких масс колонов, рабов и крепостных ремесленников. Вместе с тем растет напор варваров и создается тесное объединение их с восстающими трудовыми слоями империи. Варвары прочно оседают на римской территории. Солдатские бунты, столь типичное явление в III в., теперь теряют свои характерные черты. Военные реформы IV в. почти совершенно стерли разницу между пограничными войсками и местным населением, а прогрессирующая варваризация армии все более и более уничтожала противоположность между теми, кто защищал империю, и теми, кто нападал на нее.

Это создало предпосылки для перехода революционного движения в революцию и окончательного торжества ее.

Валентиниан, Валент, Грациан

При избрании Валентиниана ему было поставлено условие, чтобы он назначил себе соправителя. Развал империи и углубляющаяся противоположность между западной и восточной половинами государства делали эту меру совершенно необходимой. Прибыв в Константинополь, Валентиниан назначил августом своего брата Флавия Валента и дал ему в управление Восток, а сам отправился в западную половину империи. Там положение на границах снова ухудшилось. Валентиниану пришлось воевать с аламанами на Рейне, с квадами и сарматами на Дунае, а его полководец Феодосий боролся в Британии с набегами пиктов, скотов и саксов. В Северной Африке Феодосий подавил сепаратистское движение, возглавлявшееся мавританским князем Фирмом и объединившее различные элементы местного населения, в том числе и агонистиков.

В 367 г. Валентиниан назначил соправителем своего сына Грациана. Вдобавок к этому армия провозгласила августом еще Валентиниана II, четырехлетнего брата Грациана. Таким образом, христиане на Западе могли говорить, что ими правит троица — отец с двумя сыновьями.

В 375 г. Валентиниан I умер на Дунае. Преемником его стал Грациан, ревностный христианин афанасьевского толка (Валентиниан I старался занимать нейтральную позицию). Грациан был первым римским императором, отказавшимся от традиционного звания верховного понтифика. Он обнародовал несколько указов против еретиков и лишил языческие коллегии государственных субсидий.

Гораздо хуже обстояли дела на Востоке. Сначала Валенту пришлось бороться с узурпатором Прокопием, родственником Юлиана, провозгласившим себя императором в Константинополе. Его поддерживали довольно широкие круги. Но когда Валент с большим войском явился из Малой Азии, Прокопий был покинут своими константинопольскими сторонниками и выдан Валенту (366 г.). В связи с этими событиями завязалась война с готами, которые также поддерживали узурпатора. В 369 г. с ними был заключен мир, после чего началась их усиленная христианизация в форме арианства. Восточному императору пришлось также два раза воевать с персами.

Переселение готов

Но гроза пришла с другой стороны. Около 375 г. огромные массы варварских племен двинулись из прикаспийских степей на Запад. Во главе их стояло племя гуннов, по-видимому, монгольского происхождения. Во II в. гунны кочевали к востоку от Каспийского моря. Оттуда они стали постепенно продвигаться к западу, подчиняя себе