собственное богатство и знатность:

Мы есть роду богатого, именитого,

Именитого роду, княженецкого,

Вы есть роду нищетного, кошельчата.

(Рыбн. 105)

Мы есть роду княженецкого,

Княженецкого роду вековечного,

Вы есть роду каличьего,

Да й каличьего роду вековечного.

(Гильф. 164)

Тут же она проявляет свои крепостнические наклонности. Она грозит схватить Хотена:

Захочу – его при себе держу,

Захочу – его под барина отдам.

(Рыбн. 53)

Хотен из нищих, калик, он не князь, не боярин и не боярский сын. Его можно обратить в рабство и крепостное состояние, что Часовая вдова и грозит сделать.

Хотену она противопоставляет свою красавицу-дочь, которая совершенно так же, как Елена Петровична в предыдущей былине, сидит в высоком тереме, с той лишь разницей, что она не подвергнута заключению.

У меня-то есть дочушка Офимьюшка,

Сидит-то во высоких во теремах:

Ее буйные ветры не обвеяли,

Холодные морозы не общелкали,

Мужик-пьяница не обсмеялся.

(Рыбн. 85)

Таким образом, идеология Часовой вдовы есть идеология знатной боярыни, которая кичится своим родом.

Какова идеология Хотена Блудовича, а значит, и самой былины, мы увидим, когда проследим, как события будут развиваться дальше.

Когда мать приходит домой, Хотен участливо ее спрашивает, почему она невесела. Мать все ему рассказывает, причем у хороших певцов весь рассказ о происшедшем повторяется из слова в слово. С этого момента Хотен становится главным действующим лицом. Он не теряет слов, иногда коротко утешает мать и посылает ее ложиться спать. Из его реплик не всегда видно, что он замышляет. Ясно одно: что он хочет «отсмеять» обиду, нанесенную его матери, что он заступается за ее поруганную честь.

Не печалься ты, моя матушка,

Отомщу я обиду Часовой жены,

Надсмеюся я над ейною дочерью,

Что ль над той ли Чайной Часовичной.

(Пар. и Сойм. 48)

В некоторых случаях Хотен хочет довести сватовство, начатое матерью, до конца, в других же он не выражает желания жениться на Чайне. Из дальнейшего видно, что он хочет взять ее в дом, но не для того, чтобы на ней жениться, а чтобы отдать ее матери в портомойницы или отдать ее в жены самому последнему из холопов. Иногда он грозит взять ее не в жены, а в служанки.

О нем говорится, что он «повернулся на одной ножке» и сразу же пошел седлать коня. Седлание коня и выезд описываются как богатырские и воинские. Он «крутенько садится на добра коня» и берет с собой «паробка верного, любимого товарища» (Рыбн. 85).

Хотен прежде всего направляется к терему Часовой вдовы. Как он задумал «отсмеять» обиду, это пока еще неясно.

События, которые разыгрываются перед хоромами прекрасной Чайны, могут отдельными певцами излагаться в различной последовательности и с различной степенью полноты. Смысл происходящего от этого не меняется. О самой вдове обычно говорится, что ее «дома не случилосе». Дело происходит на рассвете, и она иногда еще на пиру. В тереме находится только прекрасная Чайна. Чайна видит Хотена издали, высовывает голову по плечи из окна или выходит на крылечко или балкон. Иногда она знает о том, что произошло на пиру, и ничего доброго от Хотена она ждать не может. Не теряя лишних слов, Хотен начинает ломать терем, в котором находится Чайна, причем в разных вариантах делает это по-разному. Чтобы попасть во двор, он пинает ногой подворотню, копьем ударяет в ворота и вышибает их или ломает изгородь. Свою тяжелую палицу он запускает в терем и сбивает верх терема до самых окон или начинает расшатывать терем снизу:

И ударил в ворота вострым копьем,

И слетели ворота середи двора;

И ударил палицей булатною

По тому по терему высокому,

Сшиб того терема по окнам прочь,

И слетел терем во зеленый сад.

(Рыбн. 44)

Такова наиболее типичная картина разрушений, производимых Хотеном.

Но Чайна (Авдотья, Евфимия) отнюдь не робкого десятка. Нравом она в мать. Та часть терема, в которой находится Чайна, остается цела, и теперь Чайна обрушивается на Хотена с такими же ругательствами, какими его ругала ее мать:

Настоящая ты ворона погуменная,

Над нашим ты домом надсмехаешься!

(Гильф. 308)

А й же молодой Котенко ты Блудов сын!

Отца-то у тя звали ведь Блудищем,

А й тебя же будут звать да уродищем!

Что же ездишь по городу, уродуешь?

(Гильф. 19)

Теперь Хотен уже прямо метит в Чайну. Чайна произносит эти слова с «балкончика точеного». У Хотена шестисаженное «ратовье», то есть копье.

Он-де хлопнул по балкончику точеному,

И балкончик точеный весь рассыпался.

(Гильф. 282)

Еще яснее:

Хотел ударить по Чадиночке Часовенной,

Ударил по крылечку по красному,

Расшиб на щепу он на мелкую.

(Гильф. 308)

Иногда он бросает в Чайну ножом или копьем, но она увертывается. Теперь Хотен прерывает свое зловещее молчание и богатырским голосом грозит Чайне. Он ругает ее самыми последними словами, грозит взять ее в портомойницы и вызывает на бой ее девять братьев:

А хочу – тебя я возьму за себя,

А захочу – возьму за служку за Панюточку,

А кладу в фатеру во черную —

И будешь ты наша портомойница.

А есть у тебя девять братьев,

А у Часовой вдовы девять сынов,

Так пожалуйте во чисто поле!

(Рыбн. 44)

Иногда он повторяет сватовство, но с угрозами и никогда не ждет ответа.

А й же ты, Чайна Часовина,

Если волей пойдешь замуж, то за себя возьму,

А неволей, так за парубка.

А теперь я поеду во чисто поле,

И пусть выедут твоих девять братьев,

Там я с ними силы померяю.

(Пар. и Сойм. 48)

Очевидно, что дело не обойдется без кровопролития: предстоит бой между Хотеном и братьями Чайны.

Некоторые певцы, однако, ничего не знают о последующем бое. Хотен непосредственно после разорения терема расправляется с Чайной. В одном из печорских