сегодня получили сообщение, передаваемое из рук в руки и уже трехнедельной давности, об организации еще одного временного правительства. Курьера схватили прямо у нас перед носом. Может, он струсил, может, был неосторожен — это сейчас к делу не относится. Автор сообщения, достопочтенный Альберт М. Брокман, объявляет себя временным президентом этих Соединенных Штатов согласно преемственности власти, назначает бригадного генерала Дьюи Фентона командующим всеми вооруженными силами, включая силы ополчения — то есть нас — и призывает всех граждан сплотиться во имя изгнания захватчиков. Все по форме и по правилам. Что будем делать?

— А кто этот достопочтенный Альберт М. Брокман, черт его побери? — спросил кто-то с задних рядов.

— Пытаюсь вспомнить. В письме были перечислены все его должности, включая должность чьего-то секретаря — отсюда, наверное, и «преемственность власти». Но не могу припомнить.

— Я помню, — неожиданно сказал доктор Мак-Кракен. — Я его встречал в бюро разведения домашних животных. Сержант гражданской службы… и канцелярист в душе.

Наступило молчание, которое нарушил Тед:

— Так чего с ним возиться?

Лидер покачал головой:

— Не так все просто, Тед. Нельзя сказать, что он не годится. Наполеон мог бы всю жизнь просидеть в канцелярии, живи он в другое время. А достопочтенный Альберт М. Брокман может быть гением революции под маской чиновника. Не в этом дело. Нам нужно объединение в масштабе нации. И неважно, кто будет называться лидером. Преемственность власти неубедительна, но это единственный способ, чтобы все приняли чье-то лидерство. Малые отряды вроде нашего никогда не отвоюют страны. Нам нужно единство — и вот почему мы не можем игнорировать Брокмана.

— Что меня все время мучает, — со злостью и силой заговорил Мак-Кракен, так это то, что этого не должно было быть! Мы могли этого не допустить.

— Теперь-то чего полыхать, — ответил Морган. — Сейчас мы видим все ошибки правительства, но я думаю, что оно честно до последнего пыталось предотвратить войну. Чтобы сохранить мир, нужны усилия всех народов, а развязать войну может в одиночку любой из них.

— Да я же не про это, капитан, — ответил Мак-Кракен. — Я же не говорю, что войну можно было предотвратить. Это можно был сделать — один раз. Но каждый знал, что может случиться другая война, и каждый — каждый, говорю я, знал, что она начнется с бомбардировки американских городов. Каждый конгрессмен, каждый сенатор знал, что в первые минуты войны будет уничтожен Вашингтон, а страна останется без правительства и будет бессмысленно дергаться, как цыпленок с огрубленной головой. Знали — и ничего не сделали!

— А что они могли сделать? Вашингтон нельзя было защитить.

— Что? Да хотя бы составить планы на случай собственной смерти! Они могли принять поправку к Конституции насчет альтернативного президента и альтернативного конгресса и потребовать, чтобы альтернативные президент и конгресс не имели права находиться в угрожаемых зонах. Они могли придумать любую схему наследования власти в случае катастрофы. Они могли оборудовать тайные центры управления из бомбоубежищ. Как отец семейства думает о будущем, когда страхует свою жизнь, — точно так же могли подумать и они. А они только курлыкали, как индюки, и позволили, чтобы их убили, не оставив преемников для выполнения своих обязанностей. «Преемственность власти», мать вашу! Это не просто разрушительно, а еще и смешно! Мы были величайшей нацией мира — а кто мы теперь?

— Спокойно, док, — попросил Морган. — Легко предсказывать назад.

— Так я же предсказывал и вперед! Я бросил работу в Вашингтоне и занялся сельской практикой еще за пять лет до войны. А конгрессмены что — не могли додуматься?

— Ладно, ты прав. Но мы с тем же успехом можем обсуждать итоги гражданской войны. Вернемся к нашим делам. Есть мысли насчет Брокмана?

— А что вы предлагаете, босс?

— Я хочу услышать мнения снизу.

— Брось ты эту бодягу, босс, — фыркнул Тед. — Мы тебя выбрали руководить.

— Ладно. Я бы предложил послать человека разведать дорогу к этому Брокману и вынюхать, кто это такой и чем он располагает. Я связался бы с другими группами в нашем штате и за рекой, чтобы добиться согласованных действий. Я бы послал Батю и Морри.

Кэтлин покачала головой:

— Даже с фальшивыми регистрационными картами и разрешениями на передвижения их тут же загребут в Батальоны Восстановления. Пойду я.

— Хрена с два, — отказал Морган. — Тебя тоже схватят, и для кое-чего похуже. Должен идти мужчина.

— Боюсь, что Кэтлин права, — заметил Мак-Кракен. — На восстановление Детройта они набрали двенадцатилетних мальчишек и стариков-паралитиков. Им все равно, когда те окочурятся от радиации. Это входит в план нашего истребления.

— А в городах все так же плохо?

— Да, как я слышал. Детройт все еще светится, а он был первым.

— Пойду я. — Этот голос, высокий и тонкий, редко слышался на собрании.

— Слушай, мать… — начал Батя Картер.

— Не встревай, Батя. Мужиков и молодых баб загребли бы, а меня никто не тронет. Мне только бумажку, что я иду к внуку, или еще чего-нибудь такого.

Мак-Кракен кивнул:

— Это мы можем.

Морган выдержал паузу и неожиданно объявил:

— Миссис Картер вступит в контакт с Брокманом. Таков приказ. Следующий приказ — о текущих делах. Вы все видели новости насчет Сент-Джозефа — их передали вчера вечером в Берклей. Кроме того, город Берклей постановлено подвергнуть испытанию на способность «местных властей» подавить «банды бесчинствующих уголовников».

По аудитории прошел шумок, но никто ничего не сказал. Большая часть жила когда-то в Берклее, и у всех там были родственники или друзья.

— Я так понимаю, что вы ждете моих слов, — сказал Мак-Кракен. — Мы собрались, как только это получили. Собрались не все — стало трудно собрать хоть сколько-нибудь — но несогласных не было. Мы на вашей стороне, но просим вас пока действовать немного полегче. Мы предлагаем, чтобы вы ограничили свои экспедиции областью, скажем, не ближе двадцати миль от Берклея и прекратили все убийства, кроме абсолютно необходимых для ухода от ареста. Особенно их выводят из себя убийства — Сент-Джозеф был сожжен после того, как там убили директора округа.

Бенц фыркнул:

— Значит, нам вообще ничего не делать. Все бросить — и помирать с голоду в этих холмах.

— Дай мне закончить, Бенц. Мы не предлагаем дать им нас запугать и поработить навеки. Но случайные рейды не наносят им вреда. Они только дают возможность добыть еду для подполья да еще — удовлетворение от мелкой мести. Мы должны сохранить наши силы, увеличить и организовать их, чтобы потом ударить результативно. Мы не оставим вас голодать. Я организую работу с фермерами, и мы сможем укрыть часть скота от регистрации.