Создается впечатление, что в картину можно войти так же легко, как входят в дом. Сначала мы, как люди, приглашенные в гости, попадаем в полутемное пространство на переднем плане и, заглянув в соседнюю комнату, видим там двух женщин.

Кто эти женщины?

Их имена неизвестны. Здесь не имеется в виду жизнь каких-то конкретных людей. На картине в подробностях изображены предметы обстановки и персонажи, но главная цель художника — показать как можно правдоподобнее, что с ними происходит.

Что женщины делают в комнате?

Одна из них — та, которая сидит, — держит какой-то музыкальный инструмент, но сейчас она не играет, поскольку у нее в руке письмо. Другая женщина стоит рядом. Судя по тому, что одна женщина сидит, а другая стоит, и в особенности благодаря их одежде, мы понимаем разницу в их положении: одна госпожа, другая служанка. Служанка принесла письмо.

В глаза сразу бросается желтое платье

Художник уделяет основное внимание сидящей женщине: именно ей адресовано письмо. Кто-то написал это письмо, кто-то доставил его в дом, и наконец оно попало к ней в руки. Фигура дамы — самая важная в картине, и это подчеркивается освещением: свет, идущий слева, падает на ее золотисто-желтое платье и придает блеск жемчужному ожерелью у нее на шее.

На служанке белоснежный чепец

Чепец, воротник и фартук служанки сияют белизной. В наше время ее могли бы с успехом снимать для рекламы стиральных порошков! Служанка отвечает за порядок в доме, и опрятность ее собственной одежды подтверждает, что она прекрасно справляется со своими обязанностями. На нее можно положиться. Между прочим, в XVII веке Голландия считалась самой чистой страной в Европе. Свои дома голландцы без конца скребли и мыли снизу доверху, и в помещении всегда было сыро. Известно, что гостившие там иностранцы жаловались на «нелепую» голландскую чистоплотность, из-за которой они постоянно простужались.

У порога стоят башмаки и швабра

Служанка, должно быть, мыла пол, когда принесли письмо, и прервала работу, понимая, что письмо надо сразу же вручить госпоже. Рукава у нее закатаны; очевидно, она скинула свои деревянные башмаки и наскоро вытерла руки о передник.

Что изображено на картине справа?

Там стоит стул, обитый темным бархатом; на нем и под ним какие-то тряпки и старые бумаги. Уборка в этом углу еще не закончена, не случайно там темновато — художник как бы заслоняет от нас эту часть дома, приглашает поскорее пройти внутрь. Но ведь если нам говорят: «Заходите, не обращайте внимания на беспорядок», этот беспорядок тут же бросается в глаза! Может быть, художник не без умысла позволяет нам мельком заглянуть туда, куда заглядывать не полагается.

Для чего этот занавес?

Во времена Вермеера плотные бархатные портьеры вешали на двери для защиты от сквозняков. В домах было прохладно, и портьеры из толстого бархата сохраняли тепло. Художник хорошо знает все стороны повседневной жизни и включает их в свою игру: откидывая портьеру, он впускает внутрь не только холодный воздух, но и любопытный взгляд зрителя. Это тоже своего рода театр.

Слева на полу, рядом с корзиной, что-то черное — что это такое?

Это подушечка, на которую клали вышивание или шитье. А в большой плетеной корзине, должно быть, лежит белье, приготовленное для починки. Так или иначе, хозяйке дома прискучила ее работа, и она ее отложила. Мы не знаем, о чем она думает, но сейчас ее настроению гораздо лучше отвечает музыка, чем рукоделие. Мы застаем ее в то время, когда она отвлеклась от действительности и о чем-то замечталась. И тут служанка подает ей письмо и нарушает ее уединение.

Что за картины висят на стене?

Это пейзажи. Внизу морской вид — парусник на фоне ясного неба. На верхней картине сельский пейзаж: кто-то идет по дороге, небо пасмурное. В тогдашней Голландии картины висели в домах у многих людей, не обязательно у коллекционеров. Они составляли часть обстановки, наравне с мебелью. Вермеер нередко вводил чужие картины в свои полотна, помогая почувствовать настроение персонажей. И здесь он дает нам понять, что мысли героини блуждают где-то далеко…

Что написано в письме?

Хороший вопрос! Увы, мы не знаем и никогда не узнаем, что в письме и кто его написал… Но художник оставляет несколько подсказок: дама, которой адресовано письмо, красиво одета и тщательно следит за своей внешностью. Картины у нее за спиной — это отголоски мечтаний, уносящих ее прочь от домашних забот. Служанка поспешила вручить ей письмо, а теперь задержалась посмотреть, как воспримет его госпожа… Музыкальная тема символизирует стремление к гармонии… Вся ситуация наводит на мысль о том, что это письмо любовное.

Почему госпожа и служанка не разговаривают?

Говорить и не нужно. Ничье имя не должно произноситься вслух, никакие чувства не должны выражаться в словах. Их общение безмолвно, ведь содержание письма — это тайна. Госпожа и служанка напряженно, молча смотрят друг на друга. Картины Вермеера всегда сосредоточены на подобных мгновениях. Главное для него — тишина, которая наступает внезапно, когда что-то прерывает обычный ход вещей. Музыка смолкла, женщины тоже молчат… Кажется, они могут целую вечность стоять и ждать, чтобы чары рассеялись и что-то наконец произошло…

Почему самые яркие цвета мы видим в центре?

Яркие цвета не только направляют наш взгляд к центру картины — они отражают ее эмоциональную суть. Дом — это внешняя оболочка, убежище, надежное и удобное. Но ядро внутри этой оболочки — те, кто там живет: женщины своим присутствием одушевляют дом, наполняют его мыслями и чувствами. Синий и желтый цвета одинаково необходимы, как тепло и холод, как свет и тьма. Они напоминают нам, что все меняется, все вовлечено в круговорот, как смена дня и ночи. И на душе у женщины то пасмурно, то ясно, она то загорается, то вдруг охладевает…

Для чего художник использовал так много прямых линий?

Правильные геометрические формы придают картине четкую структуру. Они организуют пространство и создают иллюзию глубины. Квадратные плиты на полу расположены так, что наш взгляд сразу же устремляется на персонажей. Продуманное чередование горизонталей и вертикалей упорядочивает и уравновешивает картину. Линии открытой двери и камина образуют раму для обеих женских фигур. Всему отведено свое место. Однако внутри этих строгих границ происходит нечто противоречащее рациональным законам. Даже в разумном, размеренном мире женское сердце бьется по своим правилам…