На 3 тыс. дукатов взял у генуэзского купца товаров трапезундский император Алексей IV[982]. Ущерб, понесенный в Трапезунде генуэзцем Дж. ди Нигро в 1424 г., составил 24 200 аспров, а его земляка А. ди Робелла — 145 846 аспров[983]. Только один заем, сделанный в 1342 г. в Трапезунде генуэзцем у венецианцев, составил «круглую» сумму — 620 либр серебра[984]. Все это свидетельствует о значительности капиталов, инвестированных итальянскими негоциантами в торговлю в Трапезунде и о значительных оборотах этой торговли.

Товарооборот в других городах с трудом поддается проверке. Во всех случаях он значительно уступал трапезундскому. Общий объем товарооборота генуэзской фактории Севастополя, реконструируемый в минимальных цифрах, по суммам откупа налогов на торговлю составил в 1373 г. 12 тыс. соммов в год (в Генуе в 1350 г. он равнялся 181293,4 сомма[985]); в 1409/10 и 1420/21 гг. он упал до 4200 — 5000 соммов, а в 1422–1427 гг. составлял 7370–11 200 соммов в год. Самый низкий уровень для Севастополя зафиксирован в 1458–1463 гг., после разгрома фактории османами и абхазами в 1454–1455 гг.: от 1850 до 4800 соммов в год. Это значительно ниже товарооборота более слабой, чем генуэзская, венецианской фактории в Трапезунде в начале ее истории (56 665 соммов). Значительно уступал трапезундскому и товарооборот Самастро, составлявший в 1459/60 г., в последний год существования генуэзской фактории, 9120 соммов[986].

Таким образом, именно Трапезунду принадлежала роль крупнейшего для итальянцев эмпория в Южном Причерноморье. Вместе с тем можно предполагать, что наступивший в середине XIV в. кризис торговли не был преодолен в изучаемом регионе и в начале XV в. и товарооборот небольших генуэзских факторий продолжал сокращаться. Процесс сокращения товарооборота в городах Южного Черноморья продолжался и после османского завоевания. В XVI в. торговые налоги с городов давали такие поступления в казну: от Эрегли около 10 тыс. акче в год, от Амасры — от 2640 до 4200, от Самсуна — менее 105 тыс., от Синопа — около 300–400 тыс. акче, от Трабзона — свыше 450 тыс., от Ризе и Офа вместе — свыше 23 тыс. Если в 1320 г. лишь одна венецианская торговля в Трапезунде принесла казне около 200 тыс. более полновесных и высокопробных, чем акче XVI в., аспров комнинатов, то понятна деградация общего уровня коммерции в XVI в.[987] Лишь Трабзон и Синоп сохранили значение крупных торговых центров, но и они испытали значительный упадок.

* * *

При оценке платежного баланса в итальянской торговле необходимо учесть два обстоятельства: во-первых, операции с так называемыми «тяжелыми» и дешевыми товарами нередко оказывались не менее прибыльными, чем со специями и другими дорогостоящими товарами[988]. Во-вторых, в черноморской торговле существовала внутренняя согласованность в обмене «тяжелыми» и дорогостоящими товарами, уравновешенность местной и посреднической торговли[989]. Кризис середины XIV в. еще в большей степени укрепил эту взаимосвязь, заставив итальянские республики, особенно Геную, отказаться ют ориентации преимущественно на международную торговлю специями и драгоценностями в Причерноморье. Вместе с тем существовала региональная специализация торговли и известная, хотя и не абсолютная, дифференциация коммерции между Венецией и Генуей. Преобладание у генуэзцев Каффы связей не с метрополией, а с областями Причерноморья, наметившееся еще в конце XIII в., в дальнейшем еще более закрепляется. Сокращение притока дорогих восточных товаров компенсировалось интенсификацией региональной причерноморской торговли[990]. Обмен стимулировали повторные инвестиции прибылей и посредничество в черноморской коммерции, особенно активно осуществлявшиеся генуэзцами[991]. Венецианская торговля и навигация были в большей степени связаны с «дорогими» восточными товарами, больше подвержены неблагоприятным воздействиям кризиса. Но именно они поддерживали связь региональной и общеевропейской торговли, дополняли ту функцию, которую взяли на себя генуэзцы и отчасти греки во внутренней торговле.

Платежный баланс в черноморской торговле оставался пассивным для Запада. Стоимость экспорта из Европы была недостаточной, чтобы покрыть расходы по импорту с Востока. Поэтому золото и особенно серебро вывозились в большом количестве, вызывая определенный дефицит драгоценных металлов в отдельные периоды в Венеции и Генуе. Этот дефицит просуществовал: вплоть до промышленного переворота XVIII в., но особенно остро он ощущался до XV в. Реинвестиции средств на Леванте и вывоз туда тканей и «технологических новинок» (вроде башенных часов) ослабляли этот процесс, но не в полной мере, а кризис торговли в середине XIV в. и рост цен на специи и на рабов, напротив, усугубляли его[992]. Это, однако, не означало, что венецианская или генуэзская экономика обнаруживала слабость. Получая выгоды от посреднической торговли, обе республики фактически перераспределяли в европейском масштабе ресурсы драгоценных металлов, получая недостающие для обмена с Востоком средства у западных партнеров, приспосабливаясь к изменениям цен на золото и серебро и отчасти регулируя эти цены[993]. Так как: в Западной Европе серебро стоило дешевле, чем в Причерноморье и Романии, особенно в 20–40-х годах. XIV в.[994], временами вывоз серебра мог также приносить прибыли. С другой стороны, с конца XIV в. возможности византийских рынков все более ограничиваются из-за последствий экономического кризиса, сокращения покупательной способности населения и порчи монеты[995]. Это приводило к свертыванию международного товарообмена, развитию натурального обмена продуктами.

Остается вопрос: насколько наблюдения верные для всего комплекса отношений Италия — Левант, Запад — Восток, соответствуют положению дел в торговом обмене итальянских республик с Понтом и Пафлагонией? Реальные возможности для проверки дает торговая книга Дж. Бадоэра. По его поручению для реализации в Трапезунд было отправлено тканей на 220 перперов, сахара — на 122 перпера 8 каратов (далее — п. и к.), зерна — на 1016 п. 18 к., шерсти — на 122 п. 7 к., серебра и монет — на 1595 п. 19 к., т. е. всего на сумму 3087 п. 4 к. (из которой более половины — в драгоценных металлах). Из Трапезунда Бадоэр получил шелк на 1811 п. 8 к., воск на 229 п. 22 к., кермес на 424 п. 8 к., стрелы на 223 п. 23 к., всего товаров — на 2689 п. 13 к. Исключив из инвестиций Бадоэра 654 п. в монете и слитках, которые были направлены в Трапезунд по поручению его контрагента[996], получим, что собственно 2433 п. 4 к., было отправлено в Трапезунд и 2689 п. 13 к. — получено оттуда. Товары на 256 п. 6 к. были, таким образом, приобретены за счет прибыли (из которой надо еще вычесть накладные и транспортные расходы), но 35% всех приобретенных товаров (на 941 п. 19 к.) оплачивались не товарными эквивалентами, а серебром. Трапезунд в делах Бадоэра сохранял ярко выраженный активный баланс[997]. Звонкой монетой расплачивался Бадоэр и за товары из Симиссо и