Морган с трудом сдерживался, хотя от страха у него по спине поползли мурашки. Самое ужасное для агента, который провалился, заключается в том, что он сразу же лишается своего прикрытия. Без него он становится беззащитным, уязвимым, оголенным, как рак-отшельник без своего домика-ракушки.

Но еще страшнее, когда агент подозревает, что кто-то в этом прикрытии оказался предателем и тем самым поставил под вопрос пригодность агента, его жизнь.

Мысль о том, что это мог сделать какой-то высокий руководитель, который пользовался доверием, вызвала у Моргана взрыв ярости.

— Ты знаешь, кто это мог быть, Слоун?

— Могу только предположить. О том, что ты находился в Панаме, знали только три человека. И среди них находился тот, кто тебя заложил.

— Эти трое — Левинтон, Гамильтон и ты, Слоун, — сказал Морган.

— Имеется в виду связь между твоим, моим департаментом и самим боссом. Появившись в доме Беккера в ночь нашей встречи, Левинтон тем самым бросил на себя тень.

Морган завертел головой, словно воротник давил ему на шею.

— Значит, ты все же был там? И видел Левинтона?

— Конечно, был. Я не имел права уклониться от встречи с тобой.

— Но я же все глаза проглядел, стараясь высмотреть тебя, Слоун, и, к сожалению, так и не увидел.

— Я появился позже, но когда увидел Левинтона, то решил спрятаться за домом и продолжить наблюдение. — Губы друга Моргана скривились в усмешке. — Я вел себя как последний филер, а затем решил, что мне лучше всего потихоньку удалиться.

Морган бросил на Слоуна понимающий взгляд. Слоуну не следовало попадаться в западню, не следовало и оказываться в поле зрения тех людей.

— Ты действительно считаешь Левинтона виновным в утечке секретной информации?

Слоун пожал плечами.

— Вполне допускаю, на то имеются веские причины. Он активно поигрывает на скачках.

Морган удивленно поднял брови.

— И он в долгах?

— Еще в каких. Но сомневаюсь, что дело тут в деньгах.

— Почему?

— Потому, что только один человек знал о нашей встрече.

Гамильтон. При мысли об этом человеке кровь застыла в его жилах. Он всячески воздерживался произнести это имя, даже старался не думать о нем до тех пор, пока этого не сделал Слоун.

Вот как, подумал он, неужели это по его указанию его имя оказалось самым верхним в списке? Однако какую выгоду мог иметь шеф от этого? Гамильтон не был падок на деньги. Особых увлечений у него не было. Большую часть времени он проводил в Штабе. Тогда что же могло побудить этого человека поставить на кон его жизнь?

Нет, в этом трудно усмотреть какой-то смысл.

Став руководителем Штаба, Гамильтон сосредоточил в своих руках немалую власть. Ради ее сохранения он не станет подвергать себя опасности. Он не поддастся щедрым посулам, которые ему может предложить оппозиционная группа. Как и все сотрудники Штаба, шеф знал, что человек, который склонен к предательству своих людей, никогда больше не сможет пользоваться доверием, заполучив такую же власть снова.

— Гамильтон послал меня на встречу с тобой, Слоун, в дом Беккера, который был превращен в ловушку.

— Меня настораживает то, что твой шеф с беспокойством воспринял распространяемые слухи.

— Слухи? Какие слухи?

— О том, что в руководстве поговаривают о возможной отставке Гамильтона. Поговаривают и о том, что муссируется вопрос о его преемнике.

— Кто же предполагается на его место?

Слоун хихикнул и сильно потер правую щеку.

— Ты.

— Рехнулся ты, что ли, — почти автоматически выпалил Морган, опираясь спиной о гранитный валун. Ему припомнилась последняя беседа, состоявшаяся между ним и начальником, перед тем как он получил последнее задание. Об этой операции Гамильтон высказался довольно определенно. Он особо подчеркнул, что пришло время вытаскивать Неуловимого Рыцаря на свет божий, а ему самому готовиться к покою.

Жаль, что Морган пропустил тогда слова шефа мимо ушей. А не посылал ли начальник Неуловимого Рыцаря на задание с тем, чтобы испытать его? Или он сделал это для того, чтобы тихо и независимо расправиться с возможным конкурентом?

— Теперь понятно. Он все рассчитал и взвесил. Таким образом, Гамильтон намеревался либо избавиться от нас, либо использовать как наживку. Такую малюсенькую, но соблазнительную наживку, заброшенную для того, чтобы поймать очень коварную и очень скользкую змею.

В желудке Моргана что-то сжалось в болезненный комок.

— А ты не знаешь, кто за этим стоит?

— Как я могу точно знать, хотя почти все сходится на Левинтоне. Гамильтон мог сознательно изменить время и место нашей встречи и проследить, кто первым там появится.

На Гамильтона это было похоже. Ему было наплевать, что за этим стояли человеческие жизни. Он толкал людей прямиком в львиную пасть, не предупредив их об этом. И поступал так только для того, чтобы посмотреть, что из этого получится. Так случалось уже не раз. Начальник использовал своих людей ради каких-то тайных целей, не больно-то заботясь о жизни этих людей или благополучии их родных.

— У нас мало фактов, чтобы сделать определенные выводы. Мы до сих пор не можем быть полностью уверены в том, что Левинтон повинен сам, возможно, его просто подставляют.

— Ты прав. Поэтому нам следует вести расследование самим.

— Согласен, — вздохнул Морган, прижавшись головой к шероховатой поверхности камня. Он закрыл глаза. И вдруг в голове сверкнула неожиданная мысль. — Кто-нибудь еще знает о существовании этого места?

— Только Макарти. Но теперь этот бедолага не сможет никому сказать, как нас найти.

— А что тебе известно о Макарти?

На лице Слоуна появилось скорбное выражение.

— Я слышал о происшедшем по радио. И сразу же решил, что мне лучше всего уехать из города. Я был почти уверен, что ты вспомнишь об этом месте и появишься здесь.

— Значит, тебе также известно, что за мной следят. Знал ли Макарти о твоих подозрениях, о твоем расследовании?

— Да, он это знал. — Внезапно, без всякой видимой причины, лицо Слоуна посуровело. — Поверь, я был обескуражен его смертью.

Морган медленно покачал головой.

Понятно, подумал он. Но с какой стати притащили труп Макарти на квартиру Слоуна и попытались заведомо ложно обвинить в убийстве его, Моргана? Вероятно, они приняли такое решение в последнюю минуту для того, чтобы его подставить.

Он сжал губы.

— Так кто же инициатор, Слоун?

Увлеченный серьезным разговором, Морган не сразу услышал, как раздался тихий женский голос.

— Возможно, Левинтон и Гамильтон действовали совместно, — ответил Слоун, прислушиваясь.