— У тебя столько книг по искусству, ты как будто уместил в одной комнате все музеи мира, — изрек Мики с выражением великой хитрости и мудрости на лице. И добавил: — Так что ты можешь ходить по музеям, даже не выходя из дому, как удобно!

«Если один из этих двуногих непроходимо туп, то другой уж точно умнее», — подумалось Ригоберто. Вот только невозможно было определить, кто именно: счет был ничейный. В гостиной воцарилась давящая нескончаемая тишина; чтобы скрыть напряжение, все трое уставились на полки с книгами. Час пробил, догадался Ригоберто. Он немного волновался, но любопытство брало верх: что же будет дальше? Нелепо, но в своих стенах, в окружении книг и гравюр, хозяин дома чувствовал себя защищенным.

— Ну что ж, дядюшка, — произнес Мики, часто заморгав, чуть-чуть не донеся мизинец до рта, — полагаю, настал момент взять быка за рога. Давай поговорим о печальных делах.

Эскобита потягивал минералку из полупустого стакана, слышно было бульканье пузырей. Он то и дело почесывал лоб, глазки его перебегали с брата на Ригоберто и обратно.

— Печальных? Отчего же печальных, Мики? — картинно изумился Ригоберто. — Что случилось, ребята? У нас опять проблемки?

— Тебе отлично известно, что случилось, дядя, — оскорбленно взвизгнул Эскобита. — Пожалуйста, не прикидывайся.

— Так ты имеешь в виду Исмаэля? — продолжал дурачиться хозяин. — Вы о нем хотите поговорить? О своем отце?

— Мы стали поводом для сплетен и посмешищем для всей Лимы, — театрально декламировал Мики, с наслаждением покусывая палец. — Тебе это наверняка известно, потому что об этом знает каждый камень. В этом городе, а возможно, и во всем Перу теперь ни над чем так не смеются. Никогда в жизни не мог я представить, что наша семья будет замешана в подобном скандале.

— В скандале, который ты мог предотвратить, дядя Ригоберто, — с горечью объявил Эскобита и состроил плаксивую гримасу. Казалось, он только теперь заметил, что стакан его опустел. Эскобита с преувеличенной осторожностью поставил его на столик.

«Сейчас идет мелодрама, потом начнутся угрозы», — констатировал про себя Ригоберто. Он, естественно, был встревожен, но происходящее все больше его увлекало. Хозяин дома смотрел на близнецов как на парочку низкопробных актеров; лицо выражало любезность и внимание. Непонятно отчего, но ему хотелось смеяться.

— Я мог предотвратить? — Ригоберто как будто растерялся. — Не понимаю, что ты имеешь в виду, племянничек.

— Ты человек, к словам которого папа всегда прислушивался, — пафосно воскликнул Эскобита. — Быть может, единственный, чье мнение для него имело вес. Ты это прекрасно знаешь, дядюшка, так что не надо крутить. Пожалуйста. Мы сюда пришли не в загадки играть. Пожалуйста!

— Если бы ты дал ему совет, если бы ты возразил, если бы указал ему на всю дикость его намерений, этого брака удалось бы избежать. — Мики слегка пристукнул по столу. За время разговора он сильно переменился: на дне светлых глаз извивались гадюки, голос уже закипал.

Ригоберто услышал музыку внизу на набережной: это была флейта-свисток точильщика ножей. Сигнал всегда раздавался в одно и то же время. Пунктуальный парень. Надо бы с ним наконец познакомиться.

— К тому же этот брак ломаного гроша не стоит, поскольку все это полный вздор, — добавил Эскобита. — Просто балаган, не имеющий никакой юридической силы. И это тебе тоже известно, дядюшка, ведь ты как-никак адвокат. Так что, если ты не против, давай говорить без выкрутасов. Будем называть вещи своими именами.

«Что пытается выразить этот недоумок? — спрашивал себя дон Ригоберто. — Оба они совершенно не к месту используют всякие присловья, расхожие словечки, не понимая, что они означают».

— Если бы ты нас вовремя известил о том, что замышляет папа, мы быстренько бы дали ему окорот, пусть даже с помощью полиции, — подхватил Мики. Он хотел, чтобы в словах его звучала печаль, но уже не мог сдерживать подступающую злость. Теперь его полуприкрытые глазенки смотрели угрожающе.

— Однако ты, дядюшка, вместо того чтобы предупредить нас, присоединился к этому балагану и даже выступил в качестве свидетеля. — Эскобита с яростью махал рукой в воздухе. — Ты поставил свою подпись рядом с закорючкой Нарсисо. Вы даже несчастного безграмотного шофера вовлекли в эту мерзкую, мерзопакостную интригу. Ах, как нехорошо — воспользоваться доверием дурачка. Откровенно говоря, такого мы от тебя не ожидали, дядя Ригоберто. В башке не укладывается, как ты мог участвовать в этом низкопробном фарсе.

— Ты нас разочаровал, — решительно высказался Мики. Он ерзал в кресле, как будто вся одежда внезапно стала ему мала. — Вот она, печальная правда: ра-зо-ча-ро-вал. Вот так она звучит. Мне больно тебе говорить, однако дела обстоят именно так. Я заявляю тебе об этом прямо в глаза и с полной откровенностью, поскольку такова печальная правда. Твоя ответственность за происшедшее неимоверно велика, дядюшка. И это говорим не только мы. То же говорят и адвокаты. И если уж говорить честь по чести, ты сам не понимаешь, во что ввязался. Эта история может иметь нехорошие последствия для твоей частной жизни, да и для другой жизни тоже.

«Какой еще другой жизни?» — подумал Ригоберто. Близнецы все больше повышали голос, от их наигранной вежливости не осталось и следа, улыбочки тоже исчезли. Теперь братья разом посерьезнели и больше не скрывали своего негодования. Ригоберто слушал их с бесстрастным лицом, застыв в неподвижности, изображая спокойствие, которого не было и в помине. «Предложат мне деньги? Пригрозят наемным убийцей? Вытащат револьвер?» От этой парочки можно было ожидать чего угодно.

— Мы пришли не для того, чтобы тебя попрекать, — неожиданно переменил стратегию Эскобита, голос его снова сделался приторным. Он улыбался, поглаживая бакенбарды, но улыбка теперь выходила кривая и вызывающая.

— Мы тебя очень любим, дядюшка, — со вздохом откликнулся Мики. — Мы знаем тебя с самого нашего рождения, ты для нас как самый близкий родственник. Вот только…

Мики не сумел закончить свою мысль и замер в прострации с раскрытым ртом и неуверенным взглядом. В итоге он предпочел сердито прикусить мизинец. «Да, этот все же тупее второго», — утвердился в своем подозрении Ригоберто.

— Наши чувства взаимны, дорогие племяннички. — Ригоберто воспользовался паузой и поспешил высказаться. — Пожалуйста, успокойтесь. Давайте поговорим как разумные цивилизованные люди.

— Для тебя это проще, чем для нас! — выкрикнул в ответ Мики. — «Ну разумеется, — подумал Ригоберто. — Он сам не знает, что говорит, но иногда попадает в точку». — Это ведь не твой, а наш отец женился на служанке, вшивой чоли, и превратил нас в посмешище для всех почтенных семейств в Лиме.

— И брак этот не стоит ни шиша, — еще раз напомнил Эскобита, лихорадочно размахивая руками. — Балаган, не имеющий никакой юридической силы. Я так думаю, ты прекрасно понимаешь суть дела, дядя Ригоберто. Так что прекрати строить из себя дятла, тебе это совсем не к лицу.

— Какую суть дела я должен понимать, племянничек? — абсолютно спокойно вопросил Ригоберто с любопытством, которое выглядело вполне искренним. — А еще я попросил бы тебя объяснить мне значение этого прозвища, «дятел». Это что, синоним идиота?