– Размечтался, – лучезарно улыбаясь, прошептала Настя, окунулась, нырнула с головой и вышла на берег. Ощущения в душе были странные. Облегчение и досада. Эмоции свои она логически обосновать не могла. С какой стати она радуется, что Егор живой? Плакать надо, а не радоваться! Он человек, который цинично планирует ее убить в самое ближайшее время. Чему радоваться? Настя рассердилась на саму себя. Мало того, вчерашний поцелуй, предназначенный другой девушке, нашел неправильный отклик в сердце. Волновал почему-то до сих пор… Рапунцель… Почему вчера Егор спьяну признавался в любви какой-то Рапунцель, а не Ханне? Или Рапунцель и Ханна – это одно лицо? Так он ласково называет невесту в постели? Настя поежилась. Неловко было, что она знает такие интимные подробности. Рапунцель… Ну и нежности у них.

Настя с трудом натянула на мокрое тело платье, обхватила себя руками. Озноб унять не получалось. Солнце еще не нагрело берег, после освежающего купания зубы стучали на весь пляж, даже любопытную чайку спугнули.

Егор наплавался и тоже вышел на берег, попрыгал на одной ноге, чтобы вылить из уха воду. Купание явно пошло ему на пользу. Щеки зарумянились, глаза заблестели. Он выглядел бодрым, свежим и довольным, словно не валялся полночи на песке в отключке с шишкой на голове. Живучий гад.

– Замерзла? – спросил он, натянул брюки и накинул на плечи Насти свою «окровавленную» рубашку. Лучше бы на себя надел. Отчего-то его голый торс действовал Насте на нервы. – Классная водичка. Прямо жить снова захотелось. Надолго ли… Пойдем, я тебя чаем горячим напою, а то заболеешь ненароком. Мне не нужна сопливая невеста.

Настя выкопала свои босоножки и сумочку из песка и пошлепала вслед за «женихом». «Надо же быть такой циничной скотиной, – с тоской думала она. – Как можно так себя вести, планировать убить и заботиться о здоровье. Двуличный урод, сволочь, негодяй!» Если бы она не знала о коварных планах Егора, то поверила бы в его благородство. Горячего чаю, впрочем, хотелось смертельно, а еще больше – в душ, поэтому Настя решила не выпендриваться, юркнула в ванную комнату, а потом благосклонно приняла ароматный напиток из рук своего будущего убийцы.

Завтрак Егор заказал в номер. Грейпфрутовый сок, тосты, ветчина, сыр, джем, яйца, фрукты и восхитительный кофе.

Они перекусили на балконе под пение птиц и шум моря. Сидели молча, умиротворенные, расслабленные. Со стороны, наверное, они выглядели как вполне счастливая пара. Никто никогда не заподозрил бы, глядя на них, что мужчина и девушка, наслаждающиеся утренним солнцем в шезлонгах, только и ждут удобного случая, чтобы уничтожить друг друга. Алешка, наверное, так же завтракает со своей девушкой на балконе, наслаждается солнцем, пьет грейпфрутовый сок и думать о ней забыл…

– О нем думаешь?

Егор вырвал ее из потока неприятных мыслей.

– Тебе не все равно? – резко ответила она.

– Представь себе, нет. Думать ты должна сейчас о предстоящей свадьбе, а не о муже-изменнике. Я не желаю видеть твою перекошенную от отвращения ко мне физиономию во время церемонии. Тебе придется отработать деньги и сделать вид, что я тебе нравлюсь.

Егор вышел, хлопнув балконной дверью. Настя осталась сидеть с выражением полного недоумения на лице. Что это на него нашло вдруг? Псих ненормальный! Надо было лекарство ему в напиток добавить. Опять забыла! И себе тоже, подумала Настя и допила грейпфрутовый сок.

Стилист приехал в отель к девяти утра. Симпатичный молодой киприот с начесанным, залакированным чубом. В руках он держал огромный пластиковый чемодан, серебристо-розовый. Настю розовый чемодан немного смутил, как и одежда молодого человека – облегающие штаны в блестках, полупрозрачная рубашка – этакий метросексуальный мачо.

Они уединились с мастером в спальне. Настя показала эскиз, который нарисовала Натали, и объяснила, что требуется. Стилист одобрительно гыкнул, щелкнул пальцами на манер испанских танцоров и принялся за работу. Настя попыталась расслабиться. Расслабиться не получилось. Стилист колдовал над ее лицом и волосами, но явно делал совсем не то, что она просила. Настя молчала, не знала, как реагировать, надеялась, что к финалу экзекуции она будет выглядеть все-таки принцессой, а не гоблиншей.

Через два с половиной часа стилист сообщил, что все готово. Оценив свою работу, он закрутил Настю по комнате, с восхищением щелкая то языком, то пальцами. Восхищаться было чем. На голове у Насти теперь располагался панцирь черепахи, которую раздавил слон, а вместо лица была мумифицированная маска индейцев майя. Чудовищные перламутровые тени ядовито-зеленого цвета, малиновые губы, километровые кукольные ресницы, яркий румянец и пять слоев тонального крема.

– Кошмар, – прошептала Настя. Без слез на свое отражение она смотреть не могла. Стилист, однако, принял ее слезы за сентиментальность, промокнул салфеткой соляные дорожки и дипломатично вышел, оставив Настю переодеваться в свадебный наряд.

Настя взяла платье в руки и тяжело опустилась на кровать. Конечно, свадьба не настоящая и жених не настоящий, но все равно обидно, что принцессы из нее не вышло, а вышел гоблин с зелеными веками. Теперь женишок с большей радостью отправит ее на тот свет, без всяческих угрызений совести, если не умрет от ужаса раньше, взглянув на свою «невесту». Что же – пусть это будет ему местью!

В гостиной послышались громкие голоса, вопли, визги и возня. «Убивают, что ли, кого-то», – флегматично подумала Настя и услышала стук в дверь. Она торопливо надела платье и приготовилась сразить «жениха» наповал.

Дверь распахнулась, на пороге появилась улыбающаяся Натали. Подруга Егора оглядела Настю с ног до головы, и улыбка с ее лица медленно сползла.

– Вот блин! – потрясенно сказала она. – Снимай платье и в ванную, быстро! Мой голову и морду и возвращайся, – скомандовала она.

– Невеста готова? – послышался голос Егора. Подруга вместо ответа закрыла перед его носом дверь. – Что стоим? Кого ждем? Быстрее! – поторопила Натали. Настя кивнула и метнулась в душ.

* * *

Через тридцать минут в дверь настойчиво постучали и снова послышался недовольный голос Егора, который требовал немедленно выметаться из спальни.

– Ну все. Я сделала все, что могла, – вздохнула Натали. – Мы готовы! – крикнула она, развернула кресло к входу, а сама отошла в сторону.

Дверь распахнулась, на пороге возник недовольный Егор с букетом белых роз. Одет он был в светлый костюм и жемчужно-серую рубашку. «Красивый», – отметила Настя, лучезарно улыбнулась и покачала ножкой в остроносой туфельке. Егор на секунду замер, глядя на Настю с удивлением, подошел, сунул ей букет в руки, развернулся и зашагал из будуара прочь.

– Перевожу: ты очень красивая деваха. Жаль, что всего лишь актриса, – сказала Натали. – Пойдем, шампанского выпьем для куража. Заодно проверим Саню.

– А что с ним? – спросила Настя, одергивая платье перед зеркалом. Прощаться со своим отражением было невыносимо жаль. Впервые в жизни она выглядела так волшебно. Сложную прическу Натали сделать не успела, причесала волосы на прямой пробор, собрала в узел, оставив на свободе несколько прядок, украсила жемчужными заколками и цветами – все скромно, но изысканно. В макияже сделала акцент на глаза, стилизовав мейк-ап под 40-е годы, немного пудры, прозрачные румяна, естественная персиковая помада – красиво. Из Москвы Натали привезла фату, закрепила на волосах. Легкое облако ласкало обнаженные плечи. «Если бы Алеша видел, как хороша», – подумала Настя. Мелькнула мысль немедленно рвануть в отель, где милуются голубки, и надавать мужу по морде. Странная такая мысль… Жаль, неосуществимая из-за условий договора. Настя расстроилась.