Столько дел, а еще приходится заботиться о будущем Державы.

Господи Боже, и что мне теперь делать?! Как я должна поступить? Знаю, что, если сделаю так, как велит мне совесть, – совершу преступление. А если так, как приказывает долг, – подлость, причем по отношению к человеку, который не только никогда не допустил ничего плохого, но который любит меня так искренне и глубоко.

Утром пришла посылка с почты. Я крайне удивилась по двум причинам. Во-первых, посылка была с продуктами, а во-вторых, отослана из Ковеля некоей совершенно незнакомой мне Зофьей Патрич. Это настолько меня заинтриговало, что я решила вскрыть ее. Удивление мое лишь усилилось, поскольку внутри я обнаружила двух ощипанных куриц. Уже хотела позвать Юзефа, чтобы забрал их на кухню, когда между этими гадостями заметила конверт. Сердце мое застучало сильнее. В тот же миг я поняла, что это Роберт. И не ошиблась.

Некоторое время я колебалась, что мне с ним делать (с тем конвертом). На нем не было адреса. Я еще раз осмотрела упаковку. Ее явно отсылал кто-то другой. Какая-то женщина с неуверенным почерком. К тому же надпись была сделана отвратительным химическим карандашом.

Куры, ко всему прочему, пахли сырым мясом, а может, просто-напросто были несвежими. Меня затошнило. Я оставила их в столовой и закрылась в спальне.

Я, несомненно, имела право вскрыть конверт. Ни майор, ни полковник не могут предъявлять мне какие-либо претензии. С какой же стати я могла допускать, что это от Роберта? Какой мужчина посылал бы письмо даме вместе с дохлыми курами?

Я разорвала конверт, и оттуда выпал ключик. Маленький точеный ключик. Кроме него внутри был какой-то документ и письмо. Поскольку еще не знаю, как поступлю и что со всем этим сделаю, а письмо оказалось одним из прекраснейших, какие только я получала в жизни, то переписываю его ниже:

Ганка!

Это страшно, когда мужчина, когда сильный мужчина должен протягивать руку за помощью к женщине, которую предпочел бы окружить броней защиты, закрыть от всего, что могло бы ранить ее чувствительное сердце, взволновать ее спокойствие, нарушить течение ее дней. Отчаяние охватывает меня из-за того, что приходится это делать, и ничего в мире не может меня оправдать, даже то, как сильно я люблю Тебя – до безумия. Скорее, это можно воспринять еще одним камнем, падающим на мою бедную голову и на мою разрушенную жизнь. Но я должен так поступить. Выслушай же меня. На меня пало несправедливое несчастье. Несчастье, размеры коего я и сам пока что не в силах осознать. Мне пришлось, ради спасения собственной жизни, бежать из Варшавы. Я не успел даже забрать свой чемодан. Лишь благодаря случайно встреченным людям я еще не умер с голода. Что случится со мной завтра или через час – даже не могу предположить. А тут еще и любовь, которая прожигает мое сердце, огромная и безнадежная тоска по Тебе. Та любовь, которую я должен подвергать столь грубой проверке. Знаю, что Ты мне не откажешь. Но знаю и что подставляю Тебя, единственную, величайшее мое сокровище, на возможные неприятности. Потому молю Тебя сохранять огромнейшую осторожность. Пусть никто не узнает, заклинаю Тебя, об этом письме.

А просьба моя такова: в Северо-Восточном банке у меня есть сейф. Я прислал Тебе ключик от него. Добавил также документ с паролем. Ступай туда и вынь все содержимое. Там два пакета. В одном находятся инженерные документы с планами одного завода, который я собирался строить, в другом – деньги. Возьми все себе и тщательно спрячь. По дороге в банк и в самом банке старайся не привлекать внимания. Получить назад эти пакеты чрезвычайно важно для меня – может, столь же важно, как сама моя жизнь.

Если услышишь обо мне что-то дурное, можешь верить всему. Можешь меня презирать и вычеркнуть из своей памяти. Я готов на все. Возможно, я даже всего этого заслуживаю, хотя я и знаю Тебя: Ты никого не осудишь, не выслушав перед тем, не узнав обо всех сплетениях, приведших к трагедии, которая подтолкнула того человека на иной путь, чем тот, куда звало его сердце. В жизни своей пережил я немало поражений, но наибольшее переживаю нынче, когда надо мной нависла возможность потерять Тебя, и, если до тебя дойдут слухи о моей смерти, знай об одном: коль я умру, то умру с Твоим именем на устах.

Роберт

У меня даже руки тряслись, когда я закончила читать это письмо. Значит, я не ошиблась в этом человеке. Знала, что в нем ценю. Это настоящий мужчина. Подумать только, что, когда ему было хорошо, он ни разу не сказал мне о своей любви. А ведь мог рассчитывать на многое. Из письма следует, что он связывал со мной серьезные надежды. Может, полагал, что ради него я разведусь. И он отважился признаться мне в любви, только когда все его надежды оказались перечеркнуты. Вот он, человек с характером.

Я чувствовала, что должна без размышлений сделать все, о чем он меня просил. Этого жаждал мой женский инстинкт. Одному Богу известно, какие чудовищные обстоятельства могли толкнуть его на дурной путь. Одному Богу известно, сколько добра могу я сделать Роберту, облегчив ему возвращение к честной жизни.

Вправе ли я даже раздумывать над подобным?..

Но с другой стороны, меня охватывает страх при одной мысли, что его бумаги и деньги окажутся у меня дома. Кто-то из слуг, а то и Яцек могут найти их. И почему он желает, чтобы я взяла их себе? Они ведь в банке в большей безопасности.

А еще тот майор. Столько угрозы было в его взгляде, когда он требовал от меня, чтобы я сразу сообщила, едва только Роберт даст о себе знать. И, как видно, там нешуточные дела, если уж бедная девушка совершила самоубийство. Мне кажется, я все еще вижу ее посиневшее лицо. Это ужасно, что люди заняты столь отвратительными делишками. И отчего я, именно я оказалась в них замешана?! Как поступить?..

Дяде Альбину я тоже не могу довериться с этим. Впрочем, веру в его разумность я утратила в тот момент, когда он не сумел решить загадку первого письма.

Если речь обо мне, то я уверена, просто не сомневаюсь, что эта ловкая обманщица водит его за нос как хочет и прекрасно маскируется. Может, она и вообще никакая не иностранка. Мужчины рядом с ловкой женщиной утрачивают весь свой критицизм и дают себя обмануть, словно малые дети. Кажется, все дело в том, что мотивы и побуждения наших поступков они воспринимают согласно с собственной логикой. А это весьма опрометчиво.

Не могу оставить мысли о Роберте, который где-то в далекой провинции должен покупать мертвых кур, чтобы дать мне знать о своей трагедии, чтобы признаться мне в своих чувствах и попросить меня о спасении.

Роберт! Если когда-либо – как знать – если когда-либо тебе придется читать эти слова, помни: всем сердцем я была рядом. Не знаю еще, как поступлю. Я не могу принять решение самостоятельно. Но чувствую, что, если бы хватило мне силы и решимости, я бы исполнила твое желание.

Боже мой, уже час, а в двенадцать у меня должна была состояться примерка. Из-за всего этого я не закончу платье на бал в посольстве.

Наконец-то у меня камень с души упал. Но осталась после него глубокая рана. Потому что никогда не прощу себе того, что я сделала. Утешает меня лишь то, что часть вины ложится на Ромека Жеранского. И как я могла позабыть о его существовании: только случайность позволила мне воспользоваться его советом и помощью.