– Я видела нечто. Оно было ужасно…

– Мы почти у выхода, – содрогнувшись, напомнил Робби. – Может, просто уберемся отсюда?

– А вдруг оно нас поджидает где-нибудь поблизости? – предположила Леони.

– Поэтому-то и надо уходить, – громко заявил Робби, как будто забыл, почему они до сих пор шептались. Как будто забыл, что они остались внутри, чтобы вывести как можно больше людей.

На мгновение Хэйзел подумала сбежать от них, забраться поглубже в школу и ждать там чудовище, готовясь к бою. В детстве она так часто мечтала сразиться с ним, воплощением леса и ужаса. В ее фантазиях схватка походила на битву с боссом в компьютерной игре. Если она выигрывала, все остальные ужасы тоже прекращались.

Инстинкты подталкивали ее к борьбе. Пальцы сильнее сжали кинжалы, в жилах забурлила кровь. Ей хотелось найти чудовище и прикончить его…

– Так, заткнулись все! – прикрикнул Картер. – Хэйзел, как ты думаешь? Будем выбираться отсюда или продолжим искать людей?

– Почему ты ее-то спрашиваешь? – запротестовал Робби.

– Потому что мое мнение мне известно, твое тоже, а что думает Молли, значения не имеет. И потому что… – начал было Картер, но замолчал, повернувшись.

Снаружи раздался жуткий звук: будто кто-то волок по коридору тело. Внезапно одна из ламп, горевших под потолком, взорвалась каскадом искр, и из раковины начал лезть мох. Зеркала пошли пятнами плесени. Картер оттолкнул стул с Молли подальше в комнату; ее голова окончательно свесилась набок, волосы закрыли лицо. Робби захлопнул дверь, и Картер зафиксировал ручку клюшкой.

Никто не сказал ни слова. Хэйзел втянула воздух и задержала дыхание.

По узорчатому стеклу промелькнула тень – кто-то прошел по ту сторону двери. Кто-то огромный: больше двух метров в высоту, напоминающий очертаниями человека – если бы люди состояли из веток, виноградных лоз и земли. У него была сгорбленная спина, а макушка напоминала узловатый пень. Непомерно длинные ветки-пальцы болтались в воздухе.

На мгновение существо остановилось, как будто расслышало биение их сердец и ощутило дыхание. Но через пару секунд двинулось дальше, шелестя по коридору.

Хэйзел считала про себя. Тысяча. Две тысячи. Три тысячи. Четыре тысячи. Пять тысяч.

– Я голосую за то, чтобы убраться, – прошептала она. – Прямо сейчас.

Картер распахнул дверь, и они побежали к выходу. Моллин стул, подталкиваемый Робби, катился все быстрее и быстрее; кроссовки Леони взвизгивали, касаясь пола. Хэйзел бежала последней, постоянно оглядываясь через плечо. Она ждала, что существо вот-вот выскочит из тени, вцепится в них своими ужасными руками и задушит грязью. Паника гнала девушку вперед, сопротивляясь желанию остаться и сразиться. Только когда ребята миновали парадные двери и всей грудью глотнули холодного осеннего воздуха, Хэйзел поняла, что им удалось выбраться из школы.

С деревьев взметнулись каркающие вороны – в воздухе замелькали черные перья, – словно потревоженные мухи разлетались с трупа.

Двор освещали мигалки скорых и полицейских машин. Здесь же толпились ученики – но, похоже, многие уже разошлись по домам. Синие и красные огни, ложась на лица оставшихся, делали их призрачными.

– Там еще кто-нибудь есть? – спросил сотрудник скорой, когда они зашагали по ступенькам.

– Чудовище! – ответила Леони. В ярком дневном свете Хэйзел заметила, как растекся ее макияж – она явно плакала.

– Произошла утечка газа, – пояснил врач немного озадаченно и встревоженно. – Вы могли надышаться…

Не утруждая себя ответом, Леони закатила глаза и пошла дальше; Картер нес стул с Молли. Бен взбежал вверх по лестнице и обнял Хэйзел. Она обняла его в ответ, по-прежнему стискивая половинки ножниц в руках – они прижались к его спине.

– Совсем с ума сошла? – прошептал он, уткнувшись ей в волосы.

Она посмотрела мимо брата: Джек сидел на капоте машины Бена, наблюдая за ними своими серебристыми глазами. Я трижды предостерегу вас – это все, что мне дозволено. Знал ли он обо всем этом, но просто не мог рассказать?

– Я же сумасшедшая, – прошептала она в ответ.

Весьма внимательный волонтер из бригады скорой помощи осмотрел Хэйзел и отпустил девушку домой, велев без промедлений обратиться в больницу, если она почувствует даже малейшее головокружение.

Бен ждал сестру у машины, тихо переговариваясь с Леони. Хэйзел пошла было к нему, но тут Джек поймал ее за руку. Когда девушка испуганно обернулась, его пристальный взгляд заставил ее смутиться.

– Полагаю, встреча на площадке отменяется, – сказал он.

– Только не говори, что передумал брать меня с собой, – отрезала Хэйзел. – Не после того, что сейчас произошло.

Она пыталась сдержать дрожь в голосе, но не сильно в этом преуспела.

Джек покачал головой. Синяк на его щеке выглядел ужасно: отек увеличился, кожа вокруг глаза стала виноградно-фиолетовой.

– Приходи к моему дому на закате, только не заходи внутрь, хорошо? Я улизну и встречу тебя на заднем дворе. Пойдем оттуда.

– Хорошо, – кивнула Хэйзел, удивленная и успокоенная, что не пришлось спорить, но все же немного напуганная. – А что мне надеть?

В глазах Джека зажглось лукавство. Первый раз за день его что-то развеселило:

– Все, что захочешь. Или вообще ничего.

* * *

По дороге домой Хэйзел рассказала Бену про чудовище, очертания которого увидела через стекло, и про виноградные лозы и мох, расползающиеся по школе. В ответ он рассказал, как Джек вытолкал его из школы, как только все это началось. Джек собирался вернуться за Хэйзел и Картером, но несколько учителей его остановили и запретили заходить внутрь. Более того, они недвусмысленно дали понять, что считают, будто это он во всем виноват.

– Это должно прекратиться, – со вздохом сказал Бен. – Они должны понять, что Джек не имеет к этому никакого отношения. Мы все его хорошо знаем.

Хэйзел кивнула. Но она помнила, как шарахались от него утром; помнила свежий синяк на его щеке и историю, которую рассказала Леони после стольких лет молчания. Сколько людей хранили похожие истории? Сколько учеников видели, как он приподнимал маску, и не могли об этом забыть?

– И мы с тобой так и не поговорили, – напомнил Бен, паркуя машину перед домом. – О Северине и той ночи, когда он освободился.

Хэйзел кивнула, хотя надеялась избежать разговора до тех пор, пока не вернется с пира.

Мама сидела за кухонным столом и курила. Хэйзел уже много лет не видела ее с сигаретой. Когда они вошли, мама положила окурок на край тарелки и рывком встала.

– Что с вами такое? Не подходите к телефонам! Я чуть с ума не сошла, пока обзванивала всех подряд, чтобы узнать, что происходит. Мне позвонили из школы, но толком не объяснили, в чем дело. А теперь еще комендантский час ввели. Возможно, нам стоит поехать к папе и какое-то время пожить в городе…