закону. Этим воспользовались некоторые преступники и крупные должники еще до массового чипирования. Они сейчас жили неплохо, могли даже безнаказанно выбираться в город. Конечно, дроны мгновенно определяли их как преступников. Но задерживать их было нельзя, поэтому в Управу Обители просто отправлялось требование подвергнуть данного индивида суду сразу, как он вернется в общину. Требование, как правило, игнорировалось. Так что членство в Обители, по сути, давало иммунитет от любого наказания.

Уже после чипирования многие люди, чаще всего криминального образа жизни, тоже захотели вступить в общину. Но было поздно. И тогда Владыка сел думать, крепко думать. Если Пистолетов что-то себе в голову втемяшит, то хоть треснет пополам, но придумает, как сделать.

В Обители можно было жить только без чипа, вне Обители – только с ним. За порчу чипа Партия наказывала большим сроком; даже если схемка сама ломалась, нужно было в течение суток прийти и заменить ее. Иначе – срок. Технически чип было невозможно извлечь из руки, чтобы он не сломался.

Владыка прикидывал разные варианты. Если прийти в Обитель и там вынуть чип, то полиция возьмет общину штурмом, перевернет все вверх дном, найдет и упечет виновника за решетку – порча чипа под юрисдикцией государства, а не Обителей. Сначала извлечь чип и потом идти в Обитель просить убежища – вообще невозможно, потому что задержат мгновенно и увезут в тюрьму. Аналогично и со сломанным чипом – тогда развернут на приобительских КПП, отправят заменять.

Нужно было сделать так, чтобы человек пришел в Обитель с чипом, а затем чип «ушел» бы из общины, но человек остался там, чип – в руке. На первый взгляд, задача нерешаемая, но не для Владыки.

Нужно было просто отделить руку от человека, ампутировать прямо с чипом – это было решением. Оставались технические трудности. Микросхема умела определять, находится она в живой конечности или нет. Как только кровоток останавливался, то чип сразу посылал в систему Информирования сигнал о смерти гражданина и блокировался, а на место выезжала полиция и скорая за телом. Кроме того, были же еще наноботы, которые циркулировали по всему организму и тоже передавали информацию. От них тоже нужно было избавляться. Для решения этих задач Владыка собрал всех инженеров и врачей, которые находились в Обители.

И они разработали алгоритм. Сначала на чип точечно воздействовали магнитом, чтобы тот быстро терял заряд. Нанороботы тут же собирались вокруг чипа, чтобы его зарядить. Но магнит продолжал свое дело, и требовалось все больше и больше роботов, чтобы обеспечить подзарядку. В итоге вся масса наноботов скапливалась у чипа, покидая остальное тело. С этого момента начинался отсчет времени до полной разрядки всей системы. Действовать нужно было быстро. Руку ампутировали, но мгновенно подсоединяли к портативному, размером не больше барсетки, насосу с питательными веществами, подогревом и колбой с кровью пациента – гаджету «Гидра-400», которым пользовались скорые и МЧС для того, чтобы сохранять оторванные конечности долгое время. Насосик образовывал с сосудами ампутированной конечности замкнутую кровеносную систему, толкал в ней кровь, имитируя работу человеческого сердца, прогревал руку, фильтруя кровь, насыщая ее кислородом и удаляя из нее углекислый газ. Рука жила отдельно от пациента, все наноботы циркулировали только по ней, а чип работал, как и прежде.

После этого конечность клали в отсек робота-курьера, подсоединяли «Гидру-400» к его аккумулятору, и робот просто уезжал из Обители и катался себе годами по ближайшему населенному пункту, заряжаясь на специальных точках, как и все остальные роботы, например доставляющие еду.

Владыка был доволен своим решением задачи. На «процедурку» люди шли, она даже набирала популярность. Граждане готовы были всю жизнь ходить однорукими, но не жить в обычных городах. Так как большинство перенесших процедуру в Обитель приходили скрываться от наказания, Владыка, довольно почесывая бороду, считал, что есть в этом какая-то карма.

Еще Пистолетов с не меньшим удовольствием отмечал, насколько вся система несовершенна. Наблюдение и Информирование были, по сути, двумя отдельными инфраструктурами, слабо синхронизированными между собой. Например, если камеры Наблюдения визуально фиксировали человека в одном месте, а Информирование получало сигналы чипа из другого, от руки в роботе-курьере, то это считалось нормальным явлением. Или, например, если дрон Наблюдения не видел человека, а Информирование получало с этого места сигналы чипа, то система делала вывод, что человек просто так идет и все в порядке – поэтому полиция особо не трогала роботов-курьеров с чипами внутри.

Исключение составляли случаи, когда человек, чип которого катался в роботах-курьерах по улицам, находился в розыске. Тогда робота полиция вскрывала почти сразу. Руку утилизировали в крематории вместе с чипом, а ее бывший владелец становился «юридическим призраком» – к нему не применялись законы РФ, потому что не было чипа. И он спокойно жил в Обители. Дроны даже видели его вылазки в город.

Но нет микросхемы – нет и человека.

Или вот блокпосты на границе с Обителью: их задачей было не пропускать на ее территорию людей со сломанными чипами. Но разыскиваемых полицией, находящихся под следствием или имеющих большие долги пускали без проблем – главное, чтобы чип работал, а арест в компетенцию блокпостов не входил. Поэтому в известном смысле лазейка с обительской «процедуркой» была попыткой добежать до канадской границы – если человек успевал прийти в Обитель и щедро заплатить до объявления в розыск или задержания, то он превращался в невидимку.

Удавалось это немногим, ведь совершивших преступление почти всегда задерживали по горячим следам. Убийцы и насильники не имели шанса найти прибежище в общине – они просто не добирались до нее. Зато был другой контингент «клиентов» Владыки, более денежный и желанный – финансовые мошенники и проворовавшиеся чиновники. Их не обвиняли сразу – в силу специфики преступлений в отношении них велось следствие. И на время следствия их отпускали, обычно под залог, чтобы не перегружать изоляторы. И они могли спокойно озаботиться вопросом, как избежать наказания. И когда по их делу выносился вердикт, их конечность уже успевала проделать сотни километров по городам и весям, обживая своего робота-курьера.

Остальным преступникам иногда, крайне редко, если поймать время между самим преступлением и объявлением их в розыск, перепадал шанс добраться до общины. У современного Родиона Раскольникова, убей он процентщицу в глухом подвале, было бы в запасе несколько часов, чтобы укрыться под рясой Владыки, пожертвовав рукой: пока приедут скорые, пока следователи изучат все записи Наблюдения, пока Каисса отследит чип героя Достоевского…

С таких «процедурок» Пистолетов получал деньги в свой Фонд. Перед операцией «пациент» переводил все свои цифровые рубли на счет ФФОР,