– Женщина там, – шепнул он.

– Женщина одна? – спросил Тарзан.

– Нет, – ответил негр. – Смотрите, – и он распахнул дверь.

Схватив гомангани за кисть, чтобы тот не мог убежать, Тарзан шагнул вперед и остановился в дверном проеме. Перед ним оказалась большая комната, в дальнем конце возвышался помост, основание которого было украшено темным резным деревом. Центральной фигурой на этом помосте был огромный лев с черной гривой, которого Тарзан видел шествующим вокруг дворца. Золотые цепи сейчас крепились к кольцам в полу, а четыре негра стояли неподвижно, как статуи, по обеим сторонам помоста. На золотых тронах позади льва сидели трое болгани в ослепительных одеяниях. У основания лестницы, ведущей на помост, стояла Лэ. На скамейках, расставленных вокруг помоста, сидело около пятидесяти болгани. Среди них Тарзан заметил и старика-англичанина, вид которого сразу же укрепил подозрения Тарзана об источнике вероятного предательства.

Комната была освещена сотнями горящих факелов, которые не только давали свет, но и источали тяжелый аромат фимиама, который преследовал человека-обезьяну с самого момента его появления во дворце. Длинные высокие окна с одной стороны комнаты были распахнуты, впуская легкий мягкий воздух летней ночи джунглей. Через открытые окна Тарзан мог видеть дворцовый сад, так как комната располагалась на том же уровне, что и уступ, на котором покоился весь дворец, вдалеке были видны открытые ворота, ведущие на свободу в джунгли, но между ними и Тарзаном находилось пятьдесят вооруженных гориллолюдей. Сила была тут бесполезна, и Тарзан решил изменить тактику. Он обратился к негру, стоящему рядом с ним.

– Хотели бы гомангани, охраняющие льва, убежать от болгани? – спросил он.

– Если бы гомангани могли, они убежали бы все, – ответил чернокожий.

– Если мне придется войти в комнату, – приказал Тарзан, – ты проведешь меня и скажешь остальным гомангани, что, если они будут драться на моей стороне, я выведу их всех из долины.

– Я-то скажу, но они не поверят, – засомневался негр.

– Тогда скажи, что если они мне не помогут, они умрут, – предложил Тарзан.

– Скажу, – сразу согласился чернокожий. Присмотревшись к помосту, Тарзан заметил, что болгани, занимающий центральный золотой трон, что-то говорит. Он прислушался.

– Подданные Нумы, короля зверей и императора всего сущего, – прорычал он низким голосом. – Нума слышал слова, которые произнесла здесь эта самка.

По воле Нумы она должна умереть. Великий император голоден, он сам сожрет ее в присутствии своих подданных и императорского Совета Трех. Такова воля Нумы!

Рев одобрения послышался среди приближенных. Лев оскалил клыки и зарычал так, что дворец задрожал, его злые желто-зеленые глаза, устремленные на женщину, говорили, что подобные ритуалы совершались достаточно часто, и лев привык к тому, что являлось их логическим завершением.

– Рабы, – продолжал говорящий, – тащите женщину к вашему императору.

Лев впал в неистовство, хлестал хвостом, рвал золотые цепи, вставая на дыбы, злобно ревел и рычал. Голодная слюна стекала из его пасти.

Сопротивляющуюся Лэ тащили все ближе и ближе к помосту. Она не кричала, но вырваться из цепких рук не могла. Они приблизились к последней ступеньке и готовы были толкнуть Лэ в лапы льва, как вдруг в комнате раздался громкий крик, остановивший гомангани и заставивший болгани повскакать со своих мест.

В следующий момент они увидели почти обнаженного белого человека с копьем в руке, и прежде, чем болгани сообразили, что к чему, он метнул копье.

Лев с черной гривой двигался по ночным джунглям с величественным равнодушием ко всем другим обитателям первобытного леса. Он не охотился, поэтому не делал никаких усилий, чтобы двигаться бесшумно, но, тем не менее, не издавал ни единого звука. Он шел быстро, хотя изредка останавливался и, задрав морду, принюхивался и прислушивался. Наконец, он уперся в высокую стену. Следуя вдоль стены, лев обнаружил приоткрытые ворота и вошел в огражденное пространство.

Перед ним вырисовывалось огромное здание, из которого он вдруг услышал громовой рев разъяренного льва.

Обладатель черной гривы склонил голову набок и бесшумно двинулся вперед.

В тот момент, когда Лэ готовы были бросить в лапы Нумы, Тарзан из племени обезьян ворвался в комнату с громким криком. Гомангани, тащившие Лэ на казнь, на мгновение замешкались, и, воспользовавшись возникшей паузой, человек-обезьяна метнул свое копье. К ярости и ужасу болгани оно пронзило сердце их императора – великого льва с черной гривой.

Рядом с Тарзаном находился гомангани, которого он заставил служить себе, и, когда человек-обезьяна кинулся к Лэ, негр последовал за ним, крича своим соплеменникам, что если они помогут этому тармангани, он навсегда освободит их от гнета болгани.

– Вы позволили убить великого императора, – кричал он бедным гомангани, которые охраняли Нуму. – За это болгани непременно убьют вас. Помогите тармангани спасти его женщину, и у вас появится шанс спасти ваши жизни. А вы, – добавил он, обращаясь к охранникам Лэ, – тоже обречены. Ваша единственная надежда – держаться нашей стороны.

Тарзан подбежал к Лэ и потащил ее на помост, где надеялся выстоять некоторое время против пятидесяти болгани, вскочивших со своих мест и направлявшихся к нему.

– Убейте тех троих, сидящих на помосте! – приказал Тарзан гомангани, которые явно колебались, не решаясь принять чью-либо сторону. – Убейте их, если хотите получить свободу и остаться жить!

Властный тон, уверенные манеры и решительность всего облика сыграли решающую роль в выборе чернокожих: они одновременно воткнули свои копья в волосатые черные тела ненавистных болгани и тем самым навеки связали свою судьбу с Тарзаном, так как после этого на земле болгани им жизни не было.

Обхватив Лэ за талию, Тарзан поднялся с нею на помост и вытащил свое копье из тела мертвого льва. Затем, обернувшись к приближающимся болгани, поставил ногу на труп поверженного врага и издал победный крик обезьяны-самца.

Болгани на мгновение замерли, гомангани попадали от страха на пол.

– Остановитесь! – воскликнул Тарзан, поднимая руку ладонью вперед. – Выслушайте меня. Я – Тарзан из племени обезьян. Я не искал ссоры с вашими людьми. Но я ищу проход через вашу страну в свою собственную. Дайте мне возможность уйти, взяв с собой эту женщину и этих гомангани.

В ответ раздался дикий хор голосов, и болгани вновь двинулись к помосту. Вдруг из их рядов выскочил старик-англичанин и быстро побежал к Тарзану.

– Предатель! – воскликнул человек-обезьяна. – Ты будешь первым, кто испытает на себе гнев Тарзана!

Он говорил по-английски, и старик ответил ему на том же языке.

– Предатель? – переспросил он с удивлением.