– Интересно, - покачал головой Глеб, - Ты любила меня, а Егор тащился по тебе.

– Ты знал? - поразилась его осведомленности. Повернулась к мужчине и уставилась на него во все глаза. Эмоции, как волной смыло, их окрас изменился в секунду.

– Конечно. Кать, у нас с Егором никогда не было недомолвок. Мы всегда честны друг с другом, - серьёзно признался брюнет.

– Ага, - фыркнула, понимая, что Малиновский у нас, как копилка с чужими секретами. Мы ему душу изливаем, а он всё это носит в себе. Представляю, как ему было неприятно слушать про мою неразделенную любовь..., - А про клуб-то умолчал.

– С чего ты это взяла? - засмеялся Самойлов, наблюдая, как вытягивается моё лицо. Это что же, он рассказал блондину, а я как... Врала ему... Кошмар, Егор всё знает, но молчит. Стыдно-то как... Ждёт видимо, когда я сама сознаюсь.

– Глеб, блин! А предупредить? Я лгунья из-за тебя теперь, - выпалила обвинительно, совершенно не простудившемуся мужчине.

– Врать я тебя не заставлял, - веселясь, помотал он головой, - Это было исключительно твоё решение. Кстати, интересно, почему?

– Не знаю, - расстроилась окончательно. Сама ведь говорила, чтобы никаких секретов и недомолвок, и нате вам. Нарушила свои же правила, - Боялась его обидеть...

– Чем? Тем что мы переспали без него? Нам же не по пятнадцать, Кать. Неужели ты думаешь, что это рано или поздно не случилось бы? - продолжал потешаться надо мной Глеб.

– Отстань. Не знаю я, - буркнула и отвернулась. Злилась на себя, а не на него.

– А к нему, что ты чувствуешь? - через пару минут нашего молчания, спокойно спросил Самойлов.

– Я... Не смогу это описать. Но... Если мне плохо, то я бегу к Горе, если хорошо, то хочется скорее ему рассказать..., - подбирала слова, и правда, не в силах охарактеризовать своё отношение к блондину.

– Ясно, - перебил меня брюнет, - Блядь, я ведь даже ревновал раньше. Меня так бомбило из-за того, что ты бежишь к нему, слушаешь его, а я как на галёрке. А теперь, понимаю, что это просто мы разные. Я никогда не смогу быть, как он, а он, не станет мной. И я знаю, что ты меня любишь, что... Кать, - вдруг перебил он сам себя и продвинувшись ближе, цепко посмотрел в мои глаза, - А предложи мы тебе выбирать. Ты смогла бы?

Замерла. Воздух стал тяжёлым, тело загудело от волнения. Это не праздный вопрос. Глеб ждёт честного ответа. Но дело в том, что это и есть самый страшный для меня выбор. Голова немного закружилась, меня замутило от волнения. Я тянула время и перебирала в голове варианты ответа. А Самойлов... Словно, сам прочитал ответ на этот вопрос, увидел в глубине моих глаз. Отстранился и, надев солнцезащитные очки, немного раздражённо выдал:

– Так мы и думали. Пошли. Скоро уже ужин, довезу тебя до Егора.

Запоздало поднялась, выбросила остатки ваты в урну. Есть её уже не хотелось. Быстро догнала Глеба и взяла его под руку.

– Нет. Я просто люблю вас и всё. Хотите вы этого или нет. И счастлива, что вы есть у меня, - проговорила, стараясь разрядить обстановку.

– И мы, - безэмоционально отозвался Глеб, слегка усмехнувшись.

По дороге до дома Малиновского мы с Глебом общались как прежде, не испытывая никакого напряжения или дискомфорта рядом друг с другом. Шутили и обсуждали программу на среду. Я и мои мужчины собирались на базу отдыха, поэтому, планы строили грандиозные. Три дня мы будем вместе... Нам всегда приходилось шифроваться, и расслаблялись мы лишь в квартире Глеба или Егора.

Припарковав авто у подъезда блондина, мы сообщили ему о нашем приезде. Вышли из машины и ждали его на улице. Каково же было моё удивление, когда мой официальный парень вышел в крайне плохом расположении духа. Редкое зрелище: серьезный, хмурый, сосредоточенный, метает молнии глазами...

– Горя..., - сердце ухнуло в пятки, настроение тоже полетело к чертям, а на глаза стали наворачиваться слезы. Самойлов же, как-то с ухмылкой, наблюдал за другом, сложив руки на груди.

– И? - достаточно резко бросил Малиновский, окидывая нас суровым взглядом, - Ничего не хотите мне рассказать?

– О чём? - прошептала, чуть не плача. Желание обнять его, успокоить, вновь вернуть моего теплого и ласкового блондина, буквально захлестнуло.

– А вы не понимаете? - притворно изумился он. В его голубых глазах что-то мелькнуло, мимолётное, но очень похожее на смешинки, - Как давно вы скрываете это от меня, Катя? Как давно дураком меня выставляете?

– Глеб, - обратилась за помощью к брюнету, - Ты что-нибудь понимаешь? Егор, мы ничего не скрывали от тебя...

– Давай, добивай драму, пока Катеринка окончательно не впала в истерику, шут, блядь, - наконец-то ожил Самойлов, покачал головой и отвернулся, явно пряча улыбку.

– Какую драму!? - я уже поняла, что Егор просто меня разыгрывает, - Мой лучший друг и моя любимая женщина, за моей спиной зажимаются по подъездам. Как вы могли!? Я так верил вам, а вы мне рога на голову и пулю в сердце, - театрально положив ладонь на грудь и намеренно переигрывая с экспрессией, вещал Малиновский.

– Что-то когда мы её вместе..., - скептически вставил свою мысль Самойлов, но был безжалостно перебит Егором.

– Даже слушать ничего не хочу. Мерзкие предатели, - блондин печально выдохнул, а после, лучезарно улыбнувшись, спросил у нас, - Ну, как я вас? Застыдил? Полдня репетировал, чтобы не заржать в самый ответственный момент.

– Зараза, - рассердилась я, - У меня чуть инфаркт не случился, а ему весело, - вопреки своему настроению и словам, обняла блондина и уткнулась носом ему в шею. Так страшно стало, что случившееся могло быть не спектаклем, а реальностью..., - Тебе Лиза звонила?

– Писала, - тоже обняв меня, кивнул Егор, - Конспираторы из вас никакие.

– Так давай местами поменяемся, научишь, как надо, - оскалившись, предложил Глеб.

– Мне и на моем хорошо, - крепче прижимая меня к себе, подмигнул он брюнету, - Поэтому, давай, чеши домой, а мы с Катюшей ужинать поехали.

– Ладно, - хмыкнул Самойлов, - Удачи вам. Катерин, ты прости, но твою маму, из нас двоих, выдержит только он. До среды, - уже садясь в машину, Глеб мечтательно проговорил, - Возьму пивка, включу какой-нибудь фильмец и буду представлять, какой плохой девочкой Катюшка будет в среду, очень плохой ...

– Глеб! - покраснела от его наглых глаз и откровенных словечек.

***

– Егорушка, ещё плова? - суетилась вокруг Малиновского мама. Сейчас, когда он оценил ее кулинарные способности, сразу стал главным объектом ее внимания. Блондин принес ей букет белых лилий, которые та обожала, был галантен и, чего таить, покорил даже моего отца. 

– Конечно, я первую тарелку проглотил и не заметил, - улыбаясь ей, кивнул Егор.

– Сейчас! - родительница бодро метнулась в сторону кухни, попутно собираю посуду. Как же гармонично он смотрелся за столом в моем доме, как умело находил нужные слова. Горя был идеальным парнем...