Вот так и выходит, что времени на себя совсем не остается, а давление и напряжение жизни на большой скорости, постоянное соблюдение правил, законов и договоренностей позволяет заподозрить, что «себя» уже и не отыскать в этой «чужой жизни».

Чтобы такого не происходило, возьмите себе за правило прямо с этой недели выделять СЕБЕ время. «Себе» – это значит, что оно будет исключительно ваше. Никто не имеет права потревожить вас в эти часы, что бы ни случилось. Даже если случится потоп или ураган, вы узнаете о них чуть позже, когда «сможете их принять».

Лучше всего, если это будут два или три часа в какой-то день (всегда один и тот же). Со временем даже «ураган с потопом» научатся уважать часы вашего уединения.

?

Чему посвятить это время и что делать?

Это время только ВАШЕ.

■ Телефон отключается или не берется с собой.

■ Вы можете побыть в одиночестве и тишине дома, но лучше использовать это время для прогулки пешком или на велосипеде.

■ Не позволяйте насущным мыслям красть ваши минуты, думайте только о том, что происходит в настоящий момент: какая вы, что вы чувствуете, как двигаетесь, как шуршат листья у вас под ногами, как ласково поглядывает на вас солнышко, какие запахи вокруг и т. д. Всеми способами ощущайте и чувствуйте себя в настоящий момент.

Это упражнение позволит вам не только отдохнуть и уберечь себя от вредных стрессовых воздействий, но и поможет лучше и глубже узнать себя.

Важно!

Один раз в неделю, в один и тот же день, в одно и то же время 2–3 часа уединения на свидание с собой.

ИСТОРИЯ ГЕРОИНИ

На цыпочках

Я беременна. Я беременна. Что я чувствую? Ничего. Интересно, а я могу еще что-то чувствовать? Могу наверняка, просто я затаилась на время и не позволяю себе внутренних танцев и фейверков, чтобы очень тихо, на цыпочках, аккуратно пройти первые недели беременности, «не спугнув ее». На всякий случай, я решила «ничего не чувствовать» примерно до 16–18 недель, если удастся, так как именно этот срок видится мне уже не столь опасным. Так вот, душевно я затаилась, а пока…

А пока я сдала все анализы, получила новую схему терапии и взяла больничный. Таким образом, к 6–7 неделям я подошла с таблетками, драже и витаминами. Хорошо, что больше не надо было втирать этот гель, так как «новых» мест на моем бедном теле уже не осталось. Я «плавала» по дому, готовила еду в свое удовольствие, ездила на такси к психологу и гинекологу. Анализы, не требующие моего присутствия, отвозил и забирал результаты мой муж. Он же запретил мне выполнять почти всю домашнюю работу, которую успевал делать сам вечерами и в выходные, за что ему, конечно, огромное спасибо.

Дело в том, что в клиниках и больницах я постоянно знакомилась с подругами по несчастью и знала, как сложно переносится бесплодие в других семьях. Часто женщины одни боролись за счастье стать матерью. Мне столько всего рассказывали, что такое поведение моего супруга выглядело просто идеальным, и я наконец-то смогла хоть немного расслабиться, передав часть груза ответственности ему. Время для этого было подходящее, так как даже самая сильная и уверенная женщина во время беременности нуждается в поддержке близких людей.

Моя семья тоже поддержала меня, так как отношения с ними за последние полгода постепенно наладились. Мне вполне комфортно стало с ними общаться.

Вот так, то что-то прибавляя (капельницы, инъекции), то что-то отменяя (таблетки, драже), я миновала самое страшное для себя время. Проблески радости от состояния беременности начались примерно с 12-й недели беременности. В 16 недель я уже позволила себе оптимистичные надежды, а в 18–20, когда появилось первое шевеление, и вовсе успокоилась, если так можно сказать. Конечно, не могу сказать, что я была совсем расслаблена, нет, внутренняя напряженность сохранялась, но она была скорее «рабочей», позволяющей не унывать от таблеток и врачей. Я, наконец, позволила себе расправить плечи и дышать полной грудью, не боясь спугнуть беременность. Вот она, вся моя, и ей уже 24 недели!

Мой опыт аналитика привел меня к убеждению, что существует заметное различие между желанием забеременеть и желанием подарить миру нового человека и стать ему матерью.

Д. Пайнз

Все мы знаем, что такое мотивация, ведь именно она побуждает нас к разным действиям. Если нам хочется отличиться доблестью и отвагой, послужить своей Родине, то, скорее всего, мы поступим в военную академию и своей службой станем доказывать желание быть отмеченным наградой. Если мы хотим помогать больным детям, то, наверное, получим профессию детского доктора или педагога и станем трудиться рядом с такими детьми в больницах, хосписах и интернатах.

Вы обратили внимание на то, что наша мотивация толкает нас к определенным действиям, призванным удовлетворить ее? Выглядит странным поход в обувной магазин, если нам хочется мороженого? Хотя бывает и так. Неосознанно. И тогда отсутствие в обувном магазине стаканчиков с пломбиром доставляет нам горькую печаль и непонимание, что мы делаем не так. Конечно, с одной стороны, я немного утрирую, с другой, не все так просто и поверхностно в нашей психике, но, в принципе, нечто похожее часто происходит.

?

Зачем же я вообще заговорила о мотивации?

Объясню. Дети ведь тоже не рождаются просто так. Обычно мы хотим, чтобы у нас появился ребенок или несколько детей по каким-то своим причинам, т. е. мы имеем какую-то мотивацию к их рождению. Иногда эта мотивация может быть вполне нормальной, но случается и иначе – мотивация к рождению малыша может быть неправильной, и тогда случаются разные трудности.

Давайте подумаем, зачем же нам дети. Зачем ребенок конкретно вам?

«Что за странный вопрос!? – скорее всего, скажете вы. – Дети для женщины – это так естественно, так обычно, так нормально, и вообще, так и должно быть! Быть матерью – это инстинкт, заложенный в женщине с самого рождения!» Я тут не соглашусь.

?

Действительно ли материнство – это инстинкт?

На самом деле взгляд, что материнство – это естественный инстинкт продолжения рода, встречается достаточно часто. Но кроме инстинкта как чего-то врожденного, в жизни человека всегда присутствует еще и социальная сфера, т. е. общество во всех его проявлениях (семья, детские группы, рабочие коллективы и т. д.), сильно влияющее на него. До сих пор на женщину, не желающую иметь детей, смотрят «косо», говоря, что что-то с ней не то (либо хочет, но молчит, либо сильно болеет, либо нет мужчины и т. д.). Принять, что она не хочет рожать и воспитывать ребенка, пока могут немногие. Поэтому потребность иметь ребенка – это не только инстинкт, но и некое социальное требование, без которого жизнь женщины считается не совсем полноценной и реализованной.