— Слушай, хватит говорить гадости, — возмутилась Ира. — По мне, так лучше комплименты на варварском наречии, чем твои жуткие выражения!

— А что такое? — опешил Игорь.

— Ничего такое! — совсем разъярилась Ира. — Ты мне хоть раз какой-нибудь комплимент сказал? «Ну ты, мать, и здорова выпить» — это первый комплимент. «Слышь, мать, может, тебе бундеса найти» — второй комплимент. И все! — произнеся эту тираду, Ира совсем надулась и отвернулась к окну.

— Вы что, братцы, — растерянно спросил Игорь, — бунтовать вздумали? Бунт на корабле? В момент отхода от берега к новым горизонтам?

— Пока не извинишься, я с тобой не разговариваю, — объявила Ира, по-прежнему глядя в окно.

— Видал? — повернулся Игорь к Сергею. — Увидела турка и тут же устроила скандал. Так ее, оказывается, и за ворота нельзя вывозить.

— Да ладно тебе, — миролюбиво сказал Сергей. — Взял бы да извинился. От тебя же не убудет.

— От меня не убудет, — подтвердил Игорь. — Но принципы нарушать нельзя. Впрочем, ради спокойствия совместной поездки я готов извиниться. Ира, — торжественно сказал он, копируя акцент Салмана — моя извиняйтесь. Я больше никогда этого нет. Потому что твой губ — как коралловый нить. Твой ух — как красивий граммофон. Твой…

— Ладно, — сказала Ира, — хватит. Ты прощен условно.

— На каких условиях? — заинтересовался Игорь.

— Больше мне не грубить и минимум пять комплиментов в день, — выставила требования Ира.

— Один, — быстро сказал Игорь.

— На четыре я согласна, — так же быстро ответила Ира.

— Один комплимент плюс поцелуй в щеку, — продолжал торговаться Игорь.

— Три комплимента и два поцелуя в щеку. Салману, — заявила Ира.

— Я должен целовать Салмана? — Игорь сделал круглые глаза.

— Нет, — величественно сказала Ира. — Это я могу взять на себя.

— Вон тот групп турист меня не слюшает, — внезапно раздался громкий голос Салмана, — а я между теми объясняю, какой магазин.

— Ладно, — негромко сказал Игорь, — доторгуемся потом. Давай сначала послушаем «какой магазин».

— Сначала ми вас привозить в золотой магазин, — торжественно сказал Салман и даже сделал паузу, ожидая, вероятно, взрыва аплодисментов. Они, впрочем, не последовали.

— А можно сначала найти какое-нибудь место подешевле? — наивно спросила одна туристка.

Салман несколько мгновений раздумывал, насупив брови, но затем вдруг понял, о чем идет речь, и внезапно разразился хриплым хохотом.

— Ви меня неправильно понял, — сквозь смех объяснил он. — Магазин не есть очень дорогой. Он вообще дешевый. Там продается золото за очень дешевый. Мы там все купим золото.

— Хочу цепак на шею, — внезапно заявил Сергей.

Игорь с Ирой обернулись и стали на него удивленно смотреть.

— Что с тобой? — спросил Игорь. — Какой цепак на шею?

— Золотой, — объяснил Сергей. — Вот ты меня дразнишь тютей, а я куплю цепак на шею и сразу стану похож на нового русского.

— Ты сразу станешь похож на идиота, — хладнокровно объяснил Игорь. — Ты думаешь, золотая цепь надевается на что угодно? Золотая цепь надевается на такую шею, которая минимум тридцать сантиметров в диаметре. На всех остальных она просто не смотрится. А ты со своей хрупкой и интеллигентной шейкой при наличии золотого цепака будешь смотреться как «Запорожец», которому прицепили переднюю решетку от «Мерседеса».

— По-твоему получается, — обидчиво сказал Сергей, — что я вообще ничего дорогого на себя нацепить не могу? А браслет?

— Не смеши меня, — сказал Игорь. — Какой, к черту, браслет? Ты похож на книжного червя. Вот и оставайся книжным червем Сережей, не пытаясь изобразить из себя кабана Борьку. Ты не похож на кабана Борьку.

— А это что? — торжествующе закричал Сергей, хватая руку Игоря, на которой болтался небольшой золотой браслет. — Ты хочешь сказать, что ты — кабан Борька?

— Нет, — спокойно ответил Игорь. — Я — бычок Игорясик. И мне этот браслет идет. А вот тебе — никак не пойдет. На, примерь, — с этими словами Игорь снял браслет и протянул его Сергею.

Тот надел браслет на запястье и стал любоваться.

— Ир, ну как тебе? — спросил Игорь, показывая глазами на Сергея.

— Ужасно, — честно сказала Ира. — Как в том анекдоте: «Винни, ты не похож на полового агрессора. Ты похож на маленького медвежонка, который первый раз идет к шлюхам».

Сергей от возмущения даже не нашелся, что сказать, поэтому сорвал с себя браслет, сунул его Игорю и демонстративно отвернулся к окну.

— Теперь этот разобиделся, — констатировал Игорь. — Причем на что — не понятно. Мы же ему добра желаем. Кто же скажет правду, как не мы, его друзья!

— И часы твои паршивые я покупать тоже не буду, — объявил Сергей, кипя от злости.

— Мои покупать не надо, — согласился Игорь. — Мои ты по цене не потянешь. Ты купишь те часы, которые я тебе укажу.

— Черта с два! — решительно заявил Сергей.

— Тоже бунт, — заметила Ира Игорю.

— Ага, — согласился он. — Здешний воздух на вас плохо влияет. Но я из вас эту демократию вышибу в два счета.

В этот момент автобус наконец тронулся с места, и туристы, уже уставшие торчать в салоне, встретили это событие бурными аплодисментами.

— Первый остановка, — громко объявил Салман сквозь шум и гам, — золотой дешевый магазин с золотом.

В дороге туристы немного поутихли. Кто-то заснул, иногда сквозь сон тревожно вздрагивая от приступов похмелья, некоторые тихонько разговаривали, а остальные смотрели в окно, потому что все туристы, находящиеся в автобусе, приехали в Турцию буквально два дня назад. Салман и во время движения автобуса продолжал вести экскурсию: он непрерывно что-то излагал, а временами, вероятно, острил, потому что сразу после этого разражался хриплым хохотом, от которого спящие нервно вздрагивали. Однако у него был не очень хорошо настроен микрофон, поэтому во время движения из-за шума мотора до туристов доносилось только невнятное бормотание, в котором с трудом можно было разобрать отдельные слова.

— Ишь как заливается, — завистливо сказал Игорь после очередного взрыва хохота, донесшегося из динамиков.

— Между прочим, — язвительно сказала Ира, — Салманчик рассказывает очень интересные вещи.

— Да? И какие это интересные вещи рассказывает твой обожаемый Салманчик? — неприятным голосом осведомился Игорь. — Лично я за все двадцать минут смог разобрать только слово «Тюрция», «Ататюрк» и странное слово «жэнсчин», что у этого неверного, видимо, означает «женщина». Впрочем, женщин они, насколько я помню, ни в грош не ставят и заставляют делать всю самую тяжелую работу.