укладывалась последняя информация. Ведь судя по выражению лица Ады, она будет вместе с Купером, а всеми теми высказывания об «эффекте бабочки» были намёком. Она не имеет право что-то рушить, она не имеет право поступать так, что все будут страдать.

— Ладно, сейчас всем интересна не моя способность, на самом-то деле, — сказала Адаманта.

— Да. Ты сказала, что во всём виноваты эмоции, а почему силы есть у меня и Дэви? Мы же ничего подобного не пережили. — поинтересовался Рен.

— Ох, у вас всё ещё тяжелее. Ты, Рен, и так всегда был на эмоциях, с момента, как узнал о беременности Чарли, так что на появление силы могло повлиять что угодно. А вот Дэви… Он просто по своей натуре очень вспыльчивый и освобождение способности просто вопрос времени.

— А кто есть нейтрализатором Калеба?

— Пока неизвестно. А точнее — я просто не могу этого сказать. Вы вскоре сами всё узнаете. А сейчас вам необходима была эта информация, — сказала Ада, загадочно смотря на Калеба.

С минуту стояла тишина, пока её не нарушил Рен:

— А Чарли и наша дочь, что с ними? У них есть способности?

Адаманта задумалась, она не знала, что сказать, ведь ответа у неё не было. Она не видела судьбу Чарли, лишь судьбу Рена. С дочерью-то всё понятно…

— Мне нужно увидеться с девушкой, чтобы сказать точно.

Рен кивнул. Он был не против узнать всё о Чарли. Парень беспокоился за неё и дочь.

Адаманта вызывала у всех тёплые чувства. Они ощущали, что она должна быть рядом с ними. Как будто она является частью их команды…

— Расскажи ещё о силах, — просит Купер.

— Хорошо. Скажу вам то, что мы в мире не единственные, кто владеют способностями. Конечно, они все разные и не могут повторяться, если это не мимикрия. Эти «особенные» люди разбросаны по всему миру, их десятки и найти всех почти невозможно и нет смысла. Причину появление этих сил на Земле я не знаю и не могу узнать, ведь этого, наверное, никому не известно.

— А есть возможность от неё избавиться? — спросил сразу Калеб.

— Увы, я не знаю. Но, думаю, что нет. Это всё заложено с рождения и генетический код изменить невозможно.

Конечно, все были расстроены, ведь не желали жить оставшуюся жизнь с какими-то силами, которые появились из неоткуда. Каждый хотел спокойной жизни.

— Кстати, я хотела ещё сказать насчёт таблеток… — снова заинтриговала Адаманта. — Мой друг, с которым вы познакомитесь позже, подменил партию. Она помогла вам стать такими. Он поменял в блокноте некоторые формулы, надеясь, что Купер не заметит. А потом подкинул новые таблетки с веществом, которое повысило ваш уровень адреналина в крови, и способность смогла освободиться. Это была большая доза эпинефрина. Конечно, мы понимали, что не заметить такое невозможно…

— И я не заметил. Был слишком сосредоточен на том, что написано, волновался и даже не понял ничего. Бред какой-то, — перебил её Купер.

— Такое бывает. Не вини себя.

Снова нависла тишина. Купер посмотрел на Айли, которая сидела, опустив голову и смотря в пол. Он понимал, что у девушки нет выбора. Ада сказала, что их связывают сильные чувства. И как доказательство этому он вспомнил, что смог успокоить Айли, когда она чуть не убила Дэви и Жаннет, и как она смогла успокоить его силу. Тут нет смысла спорить.

И так ясно, что они будут вместе.

— Вам, наверное, пора идти, встретимся позже, — говорит Адаманта, встав с кресла. Ей хочется побыть наедине, и уже надоело рассказывать обо всём.

Она не может удержаться от того, чтобы рассказать о том будущем, что их ждёт, о том, какая опасность будет и что смертей не избежать. Но ей нельзя. Она не имеет на это никакого права.

— Ладно, может оставишь нам свой номер? — спрашивает Купер.

Ада кивает и быстро пишет цифры на листке, который взяла на журнальном столике.

Вскоре все ушли. Наконец-то Ада осталась одна. Она поднялась на второй этаж своего дома, зашла в комнату и улыбнулась. За столом сидел Джордж, он тоже улыбнулся в ответ и поднялся на ноги.

— Они ушли?

— Да. Ты же знаешь, что мне было необходимо рассказать только это, хотя и была возможность рассказать больше. Намного больше.

— Знаю. Но что тогда будет? Какая-то катастрофа?

Она пожала плечами. Ей бы хотелось знать.

— Лучше не играй с судьбой. Это страшно и ни к чему. Просто оставим всё, как есть, — говорит Джорджи и обнимает девушку.

— Да, я согласна.

* * *

Светловолосая девушка пятнадцати лет вышла из школьного здания. Она повесила на свои плечи объёмный рюкзак и зашагала в сторону автобусной остановки.

Она снова мечтала о своём дне рождения, ведь тогда ей исполнится шестнадцать и брат наконец-то купит ей машину. Тогда ей не придётся стоять до и после школы на остановке, в ожидании жёлтого автобуса. Но до дня рождения ещё далеко. Так что ей приходится терпеть.

Девушка настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила сзади себя небольшую толпу школьников. Это были её ненавистные одноклассники. Один из них резко дернул за ручку рюкзака и светловолосая еле удержалась на ногах. Она развернулась в их сторону и зло уставилась.

— Какого чёрта? — завопила она, смотря на своих одноклассников, которые вызывали у неё отвращение.

Они заржали. Среди толпы были и девушки, которые не давали нормально жить блондинке на протяжении девяти школьных лет.

— Ты ответишь за свои слова! — говорит громко один из парней и сильно бьёт девушку в плечо, она падает на асфальт, больно ударившись спиной.

Её сразу охватила паника. Она понимала, что неугомонных подростков, в агрессию и жестокость которых сложно поверить, невозможно остановить.

— Не трогайте меня! — закричала блондинка, чуть ли не плача.

— Ой, а кто здесь боится? Может, своему брату пожалуешься или престарелым родителям, которые тебя родили после сорока? Ты ничтожна!

— Это вы твари! У вас нет ни стыда, ни совести. Вы поступаете, как животные.

Но подростки смеялись, им было наплевать на слова девушки, которую они ненавидели. Они считали её странной, даже ненормальной.

Блондинка наконец-то заплакала. Она не может больше выносить насмешки о родителях, о знаменитом брате, о её внешности, которую она считала ужасной. Её слишком много унижали.

— О, наша крошка заплакала, — говорит парень и бьёт её ногой в живот. Этот удар был очень болезненный, и девушка ещё сильнее заплакала. — Пускай придёт твой брат, спасёт любимую сестрёнку. А потом отведёт домой, поцелует в лобик и уложет спать. Или, стоп, я что-то сказал неправильно? — Снова следует