— Умоляй, — снова говорит он, когда я беспомощно вскрикиваю. Трение невероятное, но все же недостаточно сильное, и я чувствую, что умираю от желания кончить. Как будто я разойдусь по швам, если в ближайшее время у меня не появится какой-нибудь релиз.

— О боже, о… — я задыхаюсь, извиваюсь, гоняясь за последней каплей удовольствия, но Коннор слишком хорош в этом. Он злобно ухмыляется мне сверху вниз, потирая меня своим членом, как игрушкой, пока я больше не могу этого выносить. — Пожалуйста! — Я почти выкрикиваю это слово, мой голос превращается в рыдающий стон. — Пожалуйста, заставь меня кончить, Коннор, пожалуйста, пожалуйста…

Он удовлетворенно ухмыляется и отпускает свой член, скользя обратно вниз между моих ног, чтобы прижаться губами к моему клитору, одновременно вводя в меня три пальца, на этот раз грубо и быстро. Я перехожу грань наслаждения, такого сильного, что мне кажется, я вот-вот потеряю сознание. Моя спина сильно выгибается, зрение сужается, когда я кричу о своем освобождении. Коннор продолжает, посасывать и ласкать меня, пока меня не захлестывает волна удовольствия. Я откидываюсь на подушки, тяжело дыша, и затем он наклоняется надо мной так быстро, что я почти не вижу его движений, его член входит в меня по самую рукоятку одним длинным, жестким движением, которое заставляет меня снова закричать.

Он трахает меня жестко и быстро, сжимая кулаками подушки по обе стороны от моей головы, врезаясь бедрами в мои с силой, которая, я знаю, оставит на мне синяки завтра, и все же ни одна частичка меня не хочет, чтобы он остановился. Это так приятно, грубо и брутально в самом приятном смысле. Он откидывается назад, хватает обе мои ноги и закидывает их себе на плечи, прежде чем найти кончиками пальцев мой сверхчувствительный клитор, трахая меня со всей возможной силой.

Он выглядит чертовски великолепно, почти первобытно, когда врезается в меня, мышцы напрягаются, когда он сжимает мои бедра и разводит их в стороны, приподнимая меня так, что мы оба можем видеть, как его огромный член раздвигает меня, трахая меня так сильно, что я знаю, что завтра у меня будет болеть, и я наслаждаюсь каждой секундой этого.

— Черт, — рычит он. — Я собираюсь кончить… черт…

Рычание его слов тоже доводит меня до крайности, его пальцы грубо потирают мой клитор, я чувствую, как он твердеет и набухает во мне, тепло его спермы наполняет меня, когда его бедра дергаются, голова запрокидывается, когда очередной стон удовольствия срывается с его губ.

— Черт… — снова рычит он, входя в меня так глубоко, как только может, и удерживая себя там, пока последние волны оргазма проходят через него.

Коннор остается в таком положении на мгновение, спина выгнута дугой, пальцы грубо прижаты к моим бедрам, член погружен в меня по самую рукоятку, прежде чем высвободиться и откатиться в сторону, такой же затаивший дыхание, как и я.

— Это все, — бормочет он, чувствуя, как вздымается его грудь. — Я знаю это. Идеальный способ закончить ночь. Именно сейчас ты забеременеешь.

Эта мысль наполняет меня теплом и тяжелым страхом одновременно. Я хочу забеременеть. Я хочу ребенка от Коннора. Но я также не хочу его потерять.

* * *

На следующее утро я просыпаюсь от ощущения, что Коннор кладет мое бедро себе на бедро, мы вдвоем лицом к лицу, когда он направляет в меня свою мощную утреннюю эрекцию. Я стону, моя воспаленная киска все равно становится влажной для него, когда его рот находит мое горло, посасывая и покусывая мою кожу, когда он входит в меня. Он притягивает меня ближе, одна рука на моей заднице, мой клитор трется о его таз, и я кончаю через несколько минут, беспомощно постанывая, когда он снова наполняет меня своим собственным оргазмом.

Мы снова засыпаем, Коннор все еще внутри меня только для того, чтобы он разбудил меня еще раз, когда у него снова встанет. Когда он кончает в меня во второй раз, прикусывая мое плечо и со стоном изливаясь в меня, я откатываюсь вслед за ним, задаваясь вопросом, удастся ли мне вообще встать с кровати.

— Сегодня мы отправляемся в город, — напоминаю я ему. — А потом наш самолет вылетает рано утром.

Меня мучает вопрос, готов ли он все еще отправиться сегодня в Токио. Несмотря на страстный секс прошлой ночью, что-то в нем было не так, после того как он вернулся, и мне потребовалось все мое мужество, чтобы не спросить его, что происходит. Однако я не хотела портить вечер, и сейчас уже слишком поздно совать нос в его дела. Вместо этого мы оба принимаем душ, и я надеваю шелковое черное платье с запахом и туфли на танкетке, собираю волосы в высокий хвост с помощью простых украшений. Внизу нас ждет машина после очередного легкого завтрака из вкуснейших блинчиков-суфле и фруктов, и Коннор стонет, когда мы садимся на заднее сиденье.

— Я собираюсь набрать десять фунтов за этот отпуск, — говорит он с ухмылкой, и я игриво шлепаю его по животу.

— Ты выглядишь так, будто похудел, если уж на то пошло, — говорю я ему. — Весь этот секс…

— Это один из способов не отставать от тренировки, — ухмыляется Коннор. — Вероятно, самый приятный способ.

— Да что ты? — Я изображаю возмущение, и он смеется. Как всегда, это делает меня счастливой и грустной одновременно, потому что, когда мы не ссоримся друг с другом, это так здорово. Я помню, как он сказал в онсэн в первый вечер, что мы хорошо подходим друг другу, или подходили бы, если бы были другими людьми, и я снова задаюсь вопросом, что он имел в виду под этим. Что такого во мне есть, что заставляет его чувствовать, что у нас не может быть настоящего, счастливого брака? Или он действительно просто не хочет этого ни с кем?

Однако я полна решимости не позволить этому испортить наш последний день. Машина высаживает нас возле кафе, и мы пьем кофе со льдом, гуляем по магазинам и паркам до обеда, наблюдаем за людьми и наслаждаемся архитектурой и пейзажами. Я покупаю мягкую шаль с замысловатым рисунком в одном магазине и веер в другом, и когда мы выходим из небольшого ювелирного магазина, Коннор удивляет меня, останавливая на тротуаре и беря за запястье.

Я моргаю, когда он достает коробочку, открывает ее и показывает браслет из изящно нанизанного розового японского жемчуга, разделенного золотыми бриллиантами по ободку. У меня отвисает челюсть, когда он ловко застегивает его на моем запястье. Я увидела его, когда мы только вошли, но цена была ошеломляющей, а дома у меня более чем достаточно украшений. Коннор никогда раньше не покупал