Причем, как правило, начинал очередной спор, на этот раз проходивший в его личном кабинете, знаменитый сыщик, который был весьма недоволен выдаваемой его предвидением картиной:

– Ну и куда прешься?! Минус четыре для твоей жизни! Если ты отправишься сейчас с данной охраной и на этой машине! Одумайся! – Он при этом даже к двери сделал несколько шагов, словно готовясь закрыть дорогу непоседливому товарищу.

– А если чуть позже и на другой машине смотаюсь в свой институт?

После паузы следовало возмущенное:

– Всего единица в плюсе! Что следует расценивать как необсуждаемое, бесспорное твое присутствие здесь. Ну как ты этого не понимаешь?

Ну а дальше, уже с завидной наглостью и отсутствием церемоний, вступила в бой Лилия Монро:

– Никаких уговоров! Сразу накладываем запрет на поездку! Если с ним что-нибудь случится, нам тоже долго не протянуть.

– Лиля! – Порой Сергей Николаевич умудрялся не закрывать глаза при звуках женского голоса, не «таял» при этом и вел себя вполне решительно. – Не притворяйся запуганной курицей, тебе это не идет. И так твои приказы в здании выполняются быстрей и четче, чем распоряжения самого Гордоковского. Вы без меня и сами с любыми делами справитесь, это раз! А во-вторых, сами ведь понимаете, насколько важно мне сейчас попасть в институт и лично проследить за перенастройкой модулей связи с космическими спутниками. Придется постоянно быть на связи с Евгением и менять по его указаниям параметры настроек.

– Не обязательно ехать туда лично! – не сдавалась ученая дама, и сама прекрасно ориентируясь в предполагаемом научном действе. – Можно, как обычно, организовать телемост, что даст тебе личностный эффект присутствия, где ты только ни пожелаешь.

– Ох! Ты порой становишься невыносима!..

– Порой?! – тут же ехидно воскликнула Монро. – Эго значит, что в остальное время ты меня выносишь с трудом? Или готов донести до первого окна и вышнырнуть наружу? Ай-яй-яй!

– Прекращай! Речь идет о том, что после окончательной настройки мне следует сбить калибровку пеленгов. Иначе вскоре посторонние люди могут узнать, с кем мы так усиленно общаемся и где этот наш покровитель находится. Так что, пожалуйста, не спорь!

– Хорошо, тогда я еду с тобой!

– Минус шесть! – тоскливо восклицал Чарли, уже заранее предусмотрев и подобное предложение в этом споре.

– Вот видишь, Колобок, насколько ты сразу привлекаешь к себе внимание всех киллеров и предателей! – постарался нагрубить академик. – Так что, тьфу, тьфу, тьфу, без тебя! Сам я проскользну, словно мышка под веником.

В ответ женщина обозвала Сергея Николаевича невоспитанным грубияном. Хотя уже при этом утверждении ее аура переливалась кокетством и игривостью. Да и прикрывший глаза оппонент отвечал как-то вяло и без огонька. Перебранка закончилась тем, что молчавший минут пять Бокед устало посоветовал:

– На обратной дороге попроси кого-нибудь из знакомых, чтобы тебя подвезли сюда на другой машине.

– Спасибо, о добрый оракул! Что бы мы без тебя делали! Кстати, вместо того чтобы за моими передвижениями присматривать, сосредоточился бы лучше на самых наших насущных проблемах. Все-таки данных у тебя уже накопилось для анализа немало.

– Как же, сосредоточишься тут, – ворчал англичанин, опять усаживаясь за огромный стол, который только вчера вечером у него установили в кабинете. – Ни свет ни заря английский консул нагрянул, еле от него избавился только недавно.

Уже стоя в дверях, Чернов посоветовал:

– Лилечка, уж ты проследи лично, чтобы нашего Чарли никто сегодня больше не беспокоил. Иначе мой братишка будет опять сильно ругаться.

Каждый полдень и вечером, а порой и утром эксперты собирались вместе и выслушивали, записывали, а затем и обсуждали последние новости, которые им передавал Евгений. Инопланетянин все настойчивей твердил о том, что пора роботу-завоевателю выходить в мир, но вот без определения источника опасности это делать было нельзя. По этой причине Найденыш и ругался, в некотором смысле этого слова упрекая Бокеда в бездействии:

– Неужели так трудно перебрать варианты и сделать правильный вывод?

На что англичанин тоже сильно сердился:

– Еще как трудно! Не забывай, что мое умение позволяет просмотреть только некоторые варианты развития событий. На большинство вопросов мое предвидение даже не шевелится.

– Ну, хоть отбросить все остальные дела ради этого поиска ты можешь?

– Постараюсь.

Об этом говорилось только вчера вечером, но уже сегодня все намерения пошли прахом. То консул взывал Бокеда к немедленному возвращению на родину, то вот Чернов нежданно на голову свалился с известием о своей поездке. Хотя она и в самом деле была необходима.

Но теперь академик ушел, за ним исчезла Монро, плотно прикрыв дверь, и знаменитый сыщик, оставшись один, разложил перед собой на столе многочисленные фотографии, листки бумаги с именами, названиями городов, распечатками странной недвижимости и перечнем произведений искусства, которые нигде не отыскивались и считались упрятанными от всего мира в частных коллекциях.

Во всем этом прослеживалась туманная, неуловимая связь, которую никак не удавалось конкретизировать. Но именно это и следовало сделать в первую очередь. Благодаря техническому совершенству эскалибура Евгений собрал все эти разрозненные факты, вычленил их из нескольких миллионов им подобных и вот таким образом свел воедино. При этом он руководствовался не только своим умением отличать правду от лжи, но и рекомендациями наилучшей аналитической машины данного мира, самого эскалибура.

То есть утверждалось, что связь есть. Остальное должен был узнать Чарли Бокед. И он старался изо всех сил, советуясь со своей шкалой отрицательных и положительных чисел:

«Какая может быть связь между негром Вонгом, пропавшей давно картиной Рембрандта и вот этим заштатным городком в Альпах? Если чернокожий князь неимоверно богат, то он мог купить картину у похитителей, а то и организовать ее похищение. Да только он всегда с презрением относился к искусству, и уж к живописи так вообще наплевательски. Но тогда почему я уверен, что именно Вонг доставил эту картину вот в этот городок? Жаль, что нет возможности прямо сейчас побродить по его улицам, а с такого расстояния мое предвидение опять пробуксовывает.

Хорошо, зайдем с другой стороны: если мы вдруг выкинем на черный рынок уникальную картину какого-нибудь великого живописца, то сможем выйти на кого-то из “иксов”? Однако! Плюс два! Кажется, я на верном пути. Теперь только и следует, что не перегружать свое предвидение минусовыми задачками, а то опять отключится».

Вот так он и размышлял. И постепенно сформулировал-таки некую картину перед собой. Хотя на первый взгляд картина получалась настолько запутанной и фантасмагорической, что в ней и душевно больные абстракционисты бы не разобрались. Основанием картины служила многогранная фигура с восемью углами. Именно столько, по утверждениям аналитического центра эскалибура, имелось на планете тех самых пресловутых «иксов», первыми из которых вычислили негра Айриха Вонга и грека Палия Таикоса. Остальные шесть теневых «князей» тоже были практически определены, оставалось только выследить их точное местоположение. Но паранормальное умение знаменитого сыщика твердо указывало, что есть и еще некая основополагающая точка. Вернее, даже не точка, а как бы сходящийся пик над всеми восемью углами. То есть, если уж пользоваться тригонометрическими понятиями, получалась некая восьмигранная пирамида, верхушка которой просматривалась со всех точек основания.