Однако в целом итальянцы вызывают симпатию. Им свойственна доброта, которую Лёва редко встречал у русских и французов. Толстой в России узнает из письма, что религиозное одичание, то есть исповедование католицизма, в Италии намного грубее, чем во Франции. Но одновременно это одичание гармонизировано национальным характером и местными обычаями.

В Риме живет сестра Льва Татьяна. В прошлом ноябре, удивив многих и огорчив некоторых, Татьяна вышла замуж за Михаила Сухотина, вдовца много старше ее и со взрослыми детьми. В свадебное путешествие они поехали в Рим. Но пообщаться с сестрой брату толком не удается, поскольку молодожены видят и слышат исключительно друг друга. Даже Лëвушка не получает привычного внимания. Лев и Дора с утра и до вечера пункт за пунктом осматривают достопримечательности итальянской столицы. О планах сидеть в отеле Roma Sud и писать Лев вынужден забыть. Но ему нравится наблюдать, как скульпторы под контролем мастеров режут на улицах мрамор. Он хотел бы встретиться с папой для серьезной беседы о католицизме. Возможно, именно католицизм и есть препятствие для развития общества? Но, увы, папе девяносто один год, и для личных встреч он слишком слаб. Приходится удовлетвориться ужином у принца Колонна, представителя древнего рода, ведущего свою историю со времен античности.

Но и жизнь в «языческом, нервном и бестолковом Риме» со временем становится утомительной. Две русские дамы исполняют в отеле вокальные дуэты Михаила Глинки, и от их выступления на Льва накатывает волна тоски по дому. Ведь скоро год, как он уехал из России. Но сначала надо все же съездить на экскурсию в Неаполь, совершить восхождение на Везувий, побродить по Помпеям и прокатиться морем до Капри. Домой они возвращаются через Венецию и Вену, где им доводится мельком увидеть императора Франца Иосифа, проезжающего мимо в ландо.

30 марта (по русскому календарному стилю) семья Льва возвращается в Ясную Поляну. Погружение в спокойную сельскую жизнь воспринимается как облегчение. Из Москвы спешно приезжает Софья Андреевна. Лëвушка снова становится всеобщим любимцем. Толстой сажает его на плечи и позволял ездить на себе верхом. Софья Андреевна при случае запечатлевает счастливые мгновения на фотопленке. Вернувшаяся из Италии Татьяна увековечивает «Доллан» на портрете маслом.

Явлением, которое впоследствии сочтут дурным знаком, становится внезапное нашествие ужей. Сплетенные в клубки, они лежат на грядках, аллеях, в подвале флигеля. По русской примете, убивать ужей нельзя, это приносит несчастье. Но когда ползучие твари обнаруживаются в кроватях и детской, терпение Льва исчерпывается. Несмотря на протесты Доры, он убивает десяток гадов и выбрасывает их в канаву. Та же участь постигает собаку управляющего, которая много раз пугала Лëвушку.

20 июля (2 августа) 1900 года рождается второй сын Льва и Доры – Павел. То, что, в сравнении с Лёвушкой, Пала (по-русски Паля) более живой и смуглый, никого не удивляет, ведь его еще в материнской утробе согревало итальянское солнце. Чтобы присутствовать при рождении и крещении внука, в Ясную Поляну снова прибывают супруги Вестерлунд, а Эрнст, как и в прошлый раз, открывает врачебный прием для окрестных жителей. В советах доктора нуждается и страдающий от хронической желудочной боли Толстой. Вестерлунд привозит в имение щедрый подарок – шведскую сенокосилку. В обществе Льва доктор совершает долгие конные прогулки или гуляет пешком по утрам в одиночестве, возвращаясь домой с корзинкой, полной грибов и цветов.

В октябре в Ясную Поляну на один день заезжает Максим Горький, звезда новой русской литературы. Софья Андреевна делает памятный снимок, на фотографии Толстой и Горький стоят рядом. У Горького фото вызывает благодарный восторг, а у Льва – возмущение. Неужели Софья Андреевна не понимает, что Горький и Толстой друг другу чужды – и по-человечески, и как писатели? А еще у Толстого на фото виноватый вид, разве нет?

Эти слова можно, пожалуй, поставить под сомнение. В январе того же года после первой встречи Горького и Толстого последний пишет в дневнике: «Был Горький. Очень хорошо говорили. И он мне понравился. Настоящий человек из народа». И если Горький признавал величие Толстого, то его мнение о сыне безоговорочно негативно. На следующий день после октябрьской встречи Горький пишет Чехову:

Не понравился мне Лев Львович. Глупый он и надутый. Маленькая кометочка, не имеющая своего пути и еще более ничтожная в свете того солнца, около которого беспутно копошится.

Толстому по-прежнему трудно серьезно относиться к творчеству Льва. Если Толстого провоцируют, он заявляет об этом открыто, чтобы потом, по обыкновению, раскаяться: «Был Лëва и начал разговор о своем писаньи. Я огорчил его, сказав правду. Нехорошо. Надо было сделать мягче, добрее».

Смерть Лёвушки

И все же Лев ощущает себя в это время на вершине счастья. Преданная жена, два милых малыша, ряд важных публикаций – результаты уже есть, жизнь складывается. Но в декабре 1900 года все резко изменилось. Прогулка на санях обернулась трагедией. Лев держал поводья, а Лёвушка дремал, сидя между родителями. Тепло укутанный, в шапке из овчины, он все равно замерз. Тем же вечером у него поднялась высокая температура. Лев встревоженно телеграфирует Вестерлунду в Швецию и родителям в Москву. Толстой немедленно отправляет в Ясную Поляну врача. В сопроводительном письме он сочувствует:

Будем надеяться на все лучшее, но будем готовиться и ко всему худшему. Особенно милой Доре это нужно. Как ни сильно материнское чувство, есть чувство покорности перед волей Бога, которое должно быть поставлено выше его. Нет горя, которого нельзя бы было перенести и которое бы не было благодетельно для души. А без горя не проходит ни одна жизнь. Дай Бог, чтобы это была только угроза горя, а впрочем, Его воля.

Еще в середине месяца остается надежда, что Лëвушка поправится. Лев уезжает на несколько дней в Петербург, чтобы найти для семьи городскую квартиру. Ближе к Рождеству Дора наряжает елку и готовит Лëвушке подарки. У кровати двухлетнего мальчика собираются врачи из Тулы и Москвы, но вскоре становится ясно: сделать ничего нельзя. Убитая горем Софья Андреевна наблюдает, как мальчик борется со смертью, и вспоминает своего Ваню, умершего семилетним пять лет назад. И вот снова:

Теперь он умирает, и еще одно милое существо, к которому я привязалась душой, уйдет из той жизни. И этот ребенок по своему тонкому моральному складу был не для этого мира, как и мой Ванечка.

Лëвушка умер на Рождество от воспаления мозговых оболочек. Горе родителей безгранично. Софья Андреевна пишет об их страданиях супругу в Москву: