плотной ткани с белой вышивкой, немного старомодном и очень закрытом. Но это представлялось даже более романтичным, чем покупать новое. Как будто она не нищая девочка, а наследница древнего рода.

Однако Алексей резко заявил, что его будущая жена не должна выходить замуж в «старье», и заставил Кристину выбирать, предупредив, чтобы она не волновалась ни о примерке, ни о подгонке – все сделают меньше чем за час.

– Хорошо, в загс определилась, а на венчание? – Алексей бросил мимолетный взгляд на страницу каталога.

– Венчание? – Под ложечкой неприятно засосало.

Об этом речи не было. Для Кристины церковный брак – весьма важный ритуал, не сравнимый с росписью в загсе. И она успокаивала себя тем, что, даже если девственность отдаст Алексею, у нее останется что подарить по-настоящему любимому.

Клятву перед Богом.

– Конечно! – Алексей пожал плечами и равнодушно поглядел в окно машины. – Ты же верующая. Все должно быть по правилам.

– Ох, Васильева, как я за тебя рада! – Варя напрыгнула откуда-то сбоку и принялась тискать Кристину. За ее спиной мрачно болтался Вик, выряженный во что-то официальное. – А говорила, что это ничего не зна-а-а-а-чит и тебе ра-а-а-а-но! – Она заливисто засмеялась.

Если бы Кристине не было все равно, она бы отметила, что ярко-красное Варино платье вряд ли уместно на свадьбе – оно с успехом затмевало скромный наряд невесты. А уж в храме наряд подруги будет смотреться и вовсе некстати.

Но настроение Кристины никак не попадало под эйфорию счастливой новобрачной. Вокруг крутились портнихи, подшивая платье, визажисты наносили макияж, парикмахеры укладывали волосы, но невесте с каждой минутой казалось, что готовят ее не к свадьбе, а к жертвоприношению.

Омывают, одевают, наносят ритуальные знаки, чтобы потом вонзить нож в грудь и собрать кровь в каменную чашу, дабы умилостивить темных богов.

Это были плохие мысли, она их отгоняла и старалась думать о другом: ведь за дверями ее ждет мама, которую вчера с ног до головы обследовали в дорогом и современном медицинском центре. Пациентку приободрили, сказали, что, если все плохо, ей помогут, а после обнадежили: возможно, ничего страшного с ней не происходит.

Мама радовалась, что Лешенька был заботлив – водитель жениха дочери доставил ее по адресу и привез обратно, успев подарить цветы и принести кофе.

А сейчас она стояла в первом ряду гостей и улыбалась изо всех сил, хотя слезы катились по лицу.

– Мам, ты в порядке? – встревожилась Кристина. – Что-то болит? Ты чего плачешь?

– Все хорошо, – снова улыбнулась та. – Просто я от счастья за тебя, доченька!

Среди гостей были одноклассники, далекие родственники и даже кое-кто из учителей. Алексей все предусмотрел, когда Кристина неуверенно пробормотала, что пригласит только маму и Варю, а больше и некого.

– Подпишите, – сказала строгая женщина в узкой синей юбке и с пучком на голове и ткнула стеклянной указкой в огромную книгу в красном переплете. – И здесь. Поздравляю! Вы стали мужем и женой!

Алексей прижался губами к холодным губам Кристины, притиснул ее к груди.

– Ну и Васильева, такая скромница, не успела восемнадцать толком справить, а за такого мужика замуж выскочила! – прошипели в толпе гостей. – В тихом омуте – самые дикие черти!

Кристина вздрогнула и оглянулась. Алексей обвел ледяным взглядом собравшихся. Все опустили глаза, однако он кивнул кому-то из охраны.

Кристина хотела посмотреть, что сделают секьюрити, но Алексей тянул ее за руку, торопил. Белый лимузин припарковался у входа, вслед за ним выстроились мини-автобусы для гостей. Пора ехать в храм.

Все происходило слишком быстро, без пауз и перерывов, и у новобрачной закружилась голова. Вот они мчатся по сверкающему рекламой вечернему городу, а спустя мгновение Кристину переодевают в строгое платье в кружевах и с фатой в какой-то подсобке и стирают лишний макияж, после чего она стоит со свечой в руках в полутьме храма. Густой запах ладана, огни наплывают, окутывая плотным одеялом, под которым невозможно дышать.

Любимый запах, приносивший раньше только радость, душит ее, все мутнеет, а чья-то рука поддерживает под локоть, чтобы невеста не упала в обморок прямо во время церемонии.

И все. Теперь она оказалась в просторном номере в одной из лучших гостиниц в центре города. Если отодвинуть бархатные шторы – за окном можно увидеть Кремль. Огромная кровать расстелена, край одеяла отогнут, обнажая непристойно белые простыни, которые скоро испачкаются ее кровью.

Алексея нет. Он в ресторане вместе с веселящимися гостями, которые обнимали и целовали Кристину, пьяно желали ей всего хорошего, от детишек до оргазмов, давали советы насчет первой брачной ночи и ржали так, что звенели хрустальные люстры в банкетном зале.

Мама улучила минутку и сунула Кристине ночную рубашку из батиста: «От бабушки досталась, у меня в приданом была».

Варя шепнула: «Расскажешь потом!»

Кристина застыла перед высоким зеркалом в ванной комнате. Она уже переоделась в подаренную ночнушку, расчесывала волосы и думала, как все глупо и странно – она же считала, что первый раз будет у нее с кем-то, от кого подкашиваются ноги, и все получится естественно, без планирования и ощущения, что гости точно знают, чем она сейчас займется.

Думала, что будет страстно, горячо, желанно. И совсем не страшно, потому что правильно.

Она вышла из ванной, поколебалась: может, снять дурацкую ночнуху и лечь в постель голой? Или подождать Алексея? Он придет пьяный и в костюме, будет его долго снимать, а она – умирать от страха…

На столе в серебристом ведерке стояла бутылка шампанского, рядом – два бокала, корзина с лепестками роз, в которые почему-то вдруг захотелось погрузить пальцы и почувствовать цветочную нежность.

Кристина поборолась со странным желанием… и не выдержала.

Как раз в тот момент, когда она зачерпнула вперемешку розовые и белые лепестки, дверь распахнулась и в номер ввалились двое мужчин.

Они, старательно не глядя на отскочившую в сторону Кристину, направились к столу, водрузили на него дипломат, открыли и достали явно очень тяжелый контейнер серо-стального цвета.

И быстро вышли.

Кристина обняла себя за плечи, спасаясь от озноба. Что это значит? Что они принесли?

На крышке контейнера был маленький экран и цифровая панель.

И хотя Кристина никогда в жизни не брала ничего чужого и старалась не совать нос туда, куда не следует, она поняла, что не может устоять. Пробудилось любопытство. Сильное – как никогда прежде.

Она провела кончиками пальцев по краю контейнера, коснулась панели и, не задумываясь, набрала код.

Один, четыре, девять, два, пять, один, ноль, шесть, один.

Почему такие цифры – и сама не понимала. Но код оказался верным.