– Британию надо брать в блокаду. Их метрополия зависит от внешних поставок так, как ни одна другая страна Европы. Я думаю, это все и без меня понимают. Надводный флот не сможет это сделать – значит, пора задействовать для этой цели наши субмарины. Тем более, в Средиземном море они сейчас не слишком нужны, и их надо выводить на новые позиции. Правда, Гибралтар… Ладно, это технический вопрос. Как вариант, можно обратиться к рейхсмаршалу и попросить стереть эту скалу в пыль. Надеюсь, он нам не откажет в такой малости.

Все поняли, что это шутка, пробежала череда коротких смешков. Пожалуй, здесь были непривычны к такому стилю совещаний, но и против ничего не имели.

– Одновременно стоило бы продолжить подготовку операции «Морской лев» и проводить непрерывные бомбардировки Британии. Основная цель – подавить их авиацию, парализовать промышленность. Необходимость одновременно парировать удары и вести переоснащение армии в условиях дефицита всего, что только можно – а именно созданием такого дефицита и должны заняться подводники – как минимум, не даст Британии перехватить инициативу. Как максимум, обрушит их экономику, а это уже поражение.

– А вы прямо стратег, – усмехнулся Гитлер. – Пожалуй, адмирал, вы переросли свои погоны.

– Вам виднее, мой фюрер. Разрешите продолжить? – и, дождавшись одобрительного кивка, Колесников вновь заговорил: – При нанесении ударов по Британии необходимо подавить их радарную сеть, что резко снизит возможности островитян к активному противостоянию нашей авиации, и по возможности постараться оставить нетронутым или хотя бы подлежащим восстановлению флот. Рано или поздно придется схлестнуться с САСШ, и британские корабли нам очень пригодятся. И ни в коем случае не бить по городам. Их инфраструктура пригодится нам самим, а если ее разрушить, то придется вкладываться в восстановление. Полагаю, во время войны это непозволительная роскошь, да и позже деньгам можно найти лучшее применение.

Гитлер задумчиво кивал, зато Геринг внезапно поинтересовался:

– Радарная сеть? Наша разведка ничего не сообщала о ее наличии. Вы уверены?

– Уверен, – мысленно проклиная некстати вылезшее послезнание, ответил Колесников. – Ее просто не может не быть. У британцев очень хорошие радары и достаточно ограниченная территория, которую они должны прикрывать. Дураки были бы они, не создай такую защиту. А они кто угодно – только не дураки.

– Продолжайте, адмирал. Пускай вашу идею проверит разведка, – Гитлер брал упущенные бразды правления совещанием в свои руки.

– Благодарю, мой фюрер. Одновременно с операцией по блокаде островов необходимо продемонстрировать активность на Ближнем Востоке. Достаточные силы, как я уже говорил, нам в том регионе обеспечить не удастся. Однако даже сама возможность удара по каналу заставит британцев понервничать и распылить силы. Войну на два фронта, да еще и с растянутыми коммуникациями, британцы вряд ли выдержат.

Ага, в прошлый раз выдержали, ехидно вякнул внутренний голос. Ничего, можно надеяться, что в этот раз Германия не полезет на восток, ответил ему Колесников и продолжил:

– Таким образом, на средиземноморском театре военных действий нужна небольшая, но максимально боеспособная и мобильная группировка. Корпус, насыщенный техникой, прошедшей адаптацию для действий в пустыне, имеющий непрерывную поддержку авиации. И, естественно, командующий, который сможет действовать активно, агрессивно, в отрыве от своих баз и принимая решения на месте.

– И кого же вы предложите? – вновь влез Гиммлер. – Зная вас, предположу, что кандидатура уже имеется.

– Я бы предпочел, чтобы кадровыми вопросами занималась армия. Наверняка, к примеру, генерал-полковник Гудериан (только что произведенный в это звание танкист удивленно посмотрел на Колесникова) лучше меня знает, кто и на что способен. Лично я в последние месяцы активно общался только с генерал-майором Роммелем. Возможно, он бы подошел – человека с таким складом характера и уровнем профессиональной подготовки я, не задумываясь, поставил бы командиром рейдера. Однако решать не мне, и окончательное слово должно быть за армейским командованием.

Гитлер, кивнув, в очередной раз что-то черкнул в блокноте. Ну что же, можно надеяться, что и на этот раз Роммель заработает свое прозвище.

– Что-нибудь еще?

– Да. В свете нынешних раскладов считаю целесообразным продолжать строительство уже заложенных кораблей, но при этом не закладывать новых, сконцентрировавшись на ремонте трофеев. Основные ресурсы перебросить на усиление подводного флота, а также авиации. Полагаю, так можно добиться большего, затрачивая меньше средств. Единственно, перед восстановлением трофеев необходима тщательная оценка их состояния и соответствующий экономический расчет. В этом случае мы сможем обеспечить десант в Англию – в конце концов, проливы не намного шире рек.

Гитлер довольно усмехнулся, но в целом уже потерял интерес к разговору. Художники мыслят образами, а когда процесс начинает идти к детализации и вот-вот превратится в оперирование цифрами, им становится скучно. Так что, в принципе, на этом разговор и закончился. Доклад Лютьенса собравшимся понравился, о чем ему и было публично сказано. После этого адмирала, а вместе с ним и Гудериана, отпустили на все четыре стороны.

К машинам они спустились одновременно, и для Колесникова было неожиданностью, когда Гудериан предложил проехаться с ним. Ну что же, отказываться не стоило, наверняка человек хочет поговорить, а чьи люди возят адмирала, понятно было без объяснений. Пожалуй, так можно было заработать привычку разъезжать на чужих автомобилях и в них же разговаривать. Колесников ничего не имел против, хотя подобная ситуация его смешила.

Так и получилось. За рулем «Опель-адмирала» сидел обычный армейский водитель. Даже если и работает на кого-нибудь еще, в любом случае это не профессионал, умеющий грамотно вычленять из чужих разговоров основное. Солидно заурчал мотор – и автомобиль бодро покатился по улицам.

– Вы меня удивляете, – сказал Гудериан после недолгого молчания. – Скажите, зачем вам это надо?

– В смысле?

– Оставьте, адмирал. Я собирал про вас информацию. Вы обычный, ничем особенным не выделяющийся моряк. До недавнего времени за вами не было громких побед на море, и вы мало разбирались в сухопутной войне. А сейчас вы раз за разом побеждаете, что еще можно объяснить, и уверенно даете сбывающиеся прогнозы в том, о чем еще недавно представления не имели. И зачем вам лезть в чужие дела, мне совершенно непонятно. Да, ваш план выглядит красиво, и его, скорее всего, примут, но какого черта вы решили нами командовать?

О-па! Еще один умник выискался. Нет, конечно, в немецкой армии дураков немного, но этот уж слишком проницательный попался. Надо выкручиваться, а то и спалиться можно. Он, конечно, герой, вон, только сегодня опять наградили. Если так пойдет дальше, можно догнать советских маршалов, у которых орденов столько, что кольчуги не нужно. И все равно, лишние проблемы – они совсем уж лишние. Придется импровизировать.

– Видите ли, Гейнц, – это звучало несколько фамильярно, но Гудериан не обиделся. – По поводу морской войны я могу ответить вам просто. Я не побеждал, потому что мы не воевали. В ту войну командовать эскадрой мне еще было не по чину. А сейчас появилась возможность реализовать старые задумки – и результат оказался вполне удовлетворительный. А вот по суше все сложнее. Скажите, вы в математике разбираетесь?