Мета подчеркнула свои слова звонким щелчком пальцами, устало опустилась на диван и положила подушку на колени. Вообще-то до сих пор у нее не было причин жаловаться, поскольку Карл педантично следил за тем, чтобы и самому соответствовать высоким требованиям. То, что было между ней и Карлом, работало без вопросов. В конце концов, оба без слов пришли к согласию по поводу того, как все должно быть: сексуально и современно, сиречь безудержно и разносторонне. Но бездумно отдаться? Животная страсть? Забыть, где верх, а где низ? Такого с Карлом не было, это точно. Сексом они занимались так, как будто их снимали на камеру. Любой номер — творение для потомков.

— Когда я с Карлом, иногда мне кажется, будто моего тела на самом деле нет, а есть только… не знаю… идея. Урчание в животе, волдыри на ногах от туфель на высоких каблуках — подобные вещи в мире Карла не имеют права на существование.

Мета испугалась безутешности в своем голосе. Она никогда бы не подумала, что признается в этом постыдном чувстве. Но рядом с Рахель, которая не перебивала ее и даже лицемерно не гладила по руке, втайне хихикая в кулачок, она могла отдаться на волю чувств. Мета несмело улыбнулась подруге, которая ответила на ее улыбку.

— Так оно всегда и бывает с такого рода парнями, — сказала Рахель, и в голосе ее послышалась горечь. — Они, конечно, никогда не говорят прямо о том, чего ждут. Нет, для этого они слишком утонченные. Мужчины, подобные Карлу, пользуются более тонкими методами, которые гораздо лучше работают с такими интеллигентными и образованными женщинами, как ты. Рассказать историю о том, насколько бестактна была его бывшая… Мимоходом заметить, что так поступает общая знакомая и что это совершенно никуда не годится… Или указать на фотографию в журнале и высоко поднять брови… Как я уже говорила, Мета, умные девочки вроде тебя учатся особенно быстро. Кто же захочет, чтобы ее друг, этот исключительный представитель мужского рода, смотрел на нее сочувствующим взглядом, когда она самым жалким образом ошибается в выборе пикантных фраз во время любовных игр? Нет, от этого лучше отказаться и старательно слушаться.

— А ты хорошо разбираешься в этом, — сказала Мета.

Описания были точны, почти как в обвинительном акте. И она подавила желание отреагировать более едко только потому, что почувствовала себя загнанной в угол. Рахель действительно думала то, что говорила, и Мета была ей за это благодарна.

— Мета, — нежно сказала Рахель, — всегда просто судить о жизни других. Тебе не обязательно прислушиваться к моим словам — возможно, что мы еще недостаточно хорошо знаем друг друга. Но не может ли оказаться, что за пару часов, что ты провела с Давидом, он дал тебе то, на что Карл не способен в принципе? — Мета недоверчиво посмотрела на нее, и Рахель подняла руки, защищаясь. — О'кей, до сих пор у вас был только секс, но разве он не говорит о многом?

Хотя на языке и вертелось колкое замечание, Мета сдержалась и решила поговорить серьезно. На дворе уже была ночь, а по отдаленной улице, на которой жила Рахель, такси проезжали очень редко. Над крышей дома напротив виднелась полоса беззвездного неба, на подоконнике догорали свечи, которые Рахель зажгла еще перед ужином. Мета задумчиво смотрела на мягкое пламя, отражавшееся в оконном стекле.

Хотя это было ей не по вкусу, Мете пришлось признать, что Рахель права. Когда она ложилась в постель с Карлом, то совершенно точно знала, как все будет происходить. Сегодня — быстро и жестко, завтра — небольшой стриптиз, небольшая инсценировка. Настоящая нежность и готовность отдаться были забыты.

— Давид сбивает меня с толку, — неуверенно сказала она Рахель. — Его желание не вписывается в известные мне правила. Он весь отдается страсти, раскрывается навстречу желанию. Когда я с ним, то могу просто плыть по течению, не думая о том, как выгляжу. До сих пор это было мне незнакомо, и, честно говоря, я не уверена, не слишком ли для меня такая страсть. Но есть и кое-что другое… То, как он на меня смотрит.

Мета замолчала и посмотрела на Рахель. Может ли она осмелиться на это? Она уже и так рассказала о себе невероятно много. Серьезно говорить о Карле было само по себе достаточно болезненно, но признаваться в своих чувствах к Давиду казалось ей невероятно опасным. Мете хотелось, чтобы Рахель сделала что-то, что сняло бы с нее необходимость принимать решения. Но та просто сидела и терпеливо ждала, держа в руке бокал вина.

— После того как мы с Давидом закончили, мы отправились под душ. Мы были совершенно измотаны, можешь поверить. Поэтому сели рядышком на пол, и теплая вода стекала по нам, словно дождь. Хотя я наверняка выглядела ужасно — с мокрыми волосами и растекшимся макияжем, мне было совершенно все равно. Желание быть королевой красоты пропало. Я просто сидела рядом с ним, ни о чем не думая, молча. Когда позже я вытиралась, он смотрел на меня загадочным взглядом. Я с трудом выдержала это… этот интим без слов. Но с тех пор, как мы распрощались, мне чего-то не хватает. И я не имею в виду ту штуку, которая у него между ногами.

Рахель издала сухой короткий смешок, но тут же снова посерьезнела.

— Тем не менее, ты не хочешь дальнейшего развития отношений. В чем дело? Он для тебя недостаточно утонченный, чересчур молодой, слишком необразованный?

Сначала Мета хотела просто отмахнуться, но потом задумалась. В перечисленных Рахель причинах наверняка что-то было. Свяжись она с Давидом — при условии, что его это вообще интересует, — и вся ее жизнь перевернется с ног на голову. Карла удар, наверное, хватит, так он будет смеяться над своим преемником, а их общие друзья сначала отреагируют в лучшем случае с улыбкой. Но если их отношения окажутся не прихотью, а чем-то более серьезным, все очень быстро утратят чувство юмора. Мама тяжело вздохнет, у отца лицо вытянется так же, как при виде Карла. А Эмма… Черт его знает, как отреагирует на Давида ее сестра. Но все это неважно по сравнению с загадочностью, окружающей Давида, и невообразимым притяжением, которое она к нему испытывала. Мете даже начинало казаться, что она действует, руководствуясь исключительно инстинктами, а не разумом.

— При мысли о том, что я буду с Давидом, мне становится страшно. На первый взгляд он кажется обычным человеком, живущим в бедном квартале, — размышляла вслух Мета. — Но я не могу объяснить себе, каким образом он нашел меня после нашей первой ночи. То, что он вдруг появился в галерее, кажется мне все более и более странным. А все эти шрамы, эти раны!.. Я имею в виду, чем же он занимается, что с ним постоянно что-то случается?

— После того, что ты рассказала, Давид не кажется мне бойцом по натуре. Может быть, всему существует вполне понятное и простое объяснение: он занимается борьбой или работает вышибалой. А как он тебя нашел? Просто расспросил твоих коллег.

Хотя сказанное звучало разумно, Рахель нахмурилась. Вполне вероятно, что ей в голову пришли и не очень приятные объяснения.

Мгновение Мета боролась с собой, размышляя, рассказать ли о других своих наблюдениях или это будет уже слишком. Но если она не может рассказать это Рахель, то кому же еще?