Конечно, можно отнестись скептически к попытке разглядеть в небывальщинах черты подлинной биографии и следы подлинных событий. Но такое бывает, и не только с бароном. Множество самых фантастических историй любили рассказывать о другом человеке, не менее (а возможно, и более) известном, чем барон. Тоже немце. Тоже человеке остроумном и неунывающем.

И в его биографии хватало тайн и загадок — причем совсем не тех, о которых взахлеб рассказывали и писали при его жизни — и много лет спустя после его смерти.

Поздним осенним вечером 1539 года в дверь небольшого постоялого двора в землях Вюртембергского княжества громко постучали. Хозяин отпер дверь, и порог переступил немолодой мужчина в скромном платье странствующего клирика. Его сопровождали еще трое, подобного же обличья, но моложе возрастом, больше походившие на студентов. Первый гость потребовал комнат и ужина с вином для всех.

Компания гуляла долго, съела и выпила немало. Студенты смеялись громко, пели еще громче, шутили то по-латыни, то по-немецки. Но хозяин обратил внимание, что их предводитель (а возможно, и учитель) с каждой бутылкой вина становился все мрачнее и не реагировал на шутки и разговоры собутыльников.

Ближе к полуночи он встал и, обращаясь к товарищам, громко сказал:

— Мне пора. Время мое пришло. Не знаю, увидимся ли мы завтра. Но что бы вы ни услышали нынче ночью — заклинаю вас не входить в мою комнату.

Его слова повергли в изрядное смущение и веселившихся студентов, и хозяина постоялого двора, также слышавшего их. Суровый гость потребовал, чтобы и хозяин не входил ночью в его комнату. Клирик оплатил ночлег, оставил деньги за выпитое и съеденное, не поскупился и на дальнейшее веселье, предложив молодым своим спутникам пить и веселиться, несмотря ни на что. Затем странный гость, чей пронзительный взгляд нагнал на хозяина страху, медленно поднялся по лестнице на второй этаж, где находились комнаты для путешественников.

Когда поздние гуляки наконец успокоились и отправились спать, хозяин погасил свет и тоже собрался на покой. Вдруг в комнате клирика раздался страшный грохот, столь сильный, что дом, казалось, содрогнулся. Перепугавшийся хозяин поспешил к себе и запер свою опочивальню на засов. Сквозь толстую дверь ему слышались шум борьбы, невнятные крики и даже, как он смог разобрать, просьбы о помощи. Тем не менее, памятуя строгий наказ постояльца, хозяин остерегся входить в его покои. Да и страх сковал его члены. Что касается собутыльников, то они либо уже крепко спали и ничего не слышали, либо испытывали такой же страх. Во всяком случае, никто не посмел покинуть свою комнату.

Только утром, когда поднялось солнце и ночные страхи уже не казались столь пугающими, хозяин в сопровождении трех гостей, похожих на бродячих школяров, с предосторожностями вошел в комнату старшего гостя. Глазам их предстала жуткая картина: постель была забрызгана кровью, а сам постоялец неподвижно лежал посреди комнаты на полу. Лицо его было обезображено до неузнаваемости, голова неестественно повернута, глаза остекленели.

— Боже, ему свернули шею… — в ужасе прошептал хозяин постоялого двора.

Но ужас его возрос многократно, когда из уст сопровождавших клирика гостей, поначалу онемевших, он узнал, что несчастного звали доктор Иоганн Фауст и был он великим чернокнижником и чародеем, наверняка продавшим душу дьяволу. По всей вероятности, нынешней ночью сам же дьявол и свернул шею своему слуге — чтобы забрать его душу. Не зря же гость предупреждал, чтобы ночью никто не входил в его комнату, — видимо, ждал своего «куманька».

В точности так они (спутники доктора Фауста и хозяин постоялого двора) и сказали профосу, когда тот прибыл на постоялый двор, чтобы осмотреть тело погибшего и место происшествия. Могила Фауста осталась неизвестной. Скорее всего от тела постарались избавиться без промедления и похоронили не в освященной земле кладбища, а где-нибудь у дороги.

Тем дело и кончилось.

Вернее, с этого-то оно и началось.

В начале XVI столетия странствовал по Европе некий бродяга. То ли шарлатан, то ли ученый, а возможно, и то, и другое. Звали его Иоганн Фауст. Сам он непременно прибавлял к имени звание «доктор». Доктор Фауст всюду появлялся в сопровождении большого черного пуделя по кличке Мефистофель. Пудель этот был вовсе не псом, а дьяволом, с которым Фауст заключил договор. Дьявол в конце концов его и погубил — свернул шею и унес душу в ад. Случилось это в 1539 или 1540 году.

Спустя короткое время доктор Фауст (вместе со своим жутким спутником) воскрес — в книгах, трагедиях, комедиях, операх, картинах, — словом, обрел то самое бессмертие, которого не удостоились многие люди, не запятнавшие себя общением с нечистой силой.

Первое его воскресение произошло в книге анонимного автора «История о д[окторе] Иоганне Фаусте, широко известном чародее и чернокнижнике» («Historia von D[oktor] Johann Fausten, dem weitbeschreyten Zauberer und Schwarzkünstler»), опубликованной печатником Иоганном Шписом во Франкфурте-на-Майне в 1587 году. С этого момента и вплоть до сегодняшнего дня к образу знаменитого чернокнижника обращаются писатели, поэты, кинематографисты и композиторы. По всей видимости, конца-края этому многократному возрождению не будет. Наряду с тремя великими монстрами — чудовищем Франкенштейна, кровососом Дракулой и глиняным великаном Големом — доктор Фауст продолжит свое шествие по романам и фильмам, вернисажам и театрам.

Истории о договоре человека с дьяволом начинаются не с Фауста и заканчиваются не им. Самой популярной «дофаустовской» историей на эту тему была легенда о Теофиле. Русскому читателю она известна по стихотворному произведению французского трувера XIII века Рютбёфа «Миракль о Теофиле», перевод которого на русский язык был выполнен Александром Блоком для петербургского «Старинного театра». «Миракль», то есть «Чудо», — так назывался жанр средневековых мистерий, сюжетами которых были чудеса или жития святых.

Так же как Фауст, Теофил — реальное историческое лицо: он жил в VI веке, был экономом церкви в городе Адане в Киликии. У Рютбёфа он — монастырский казначей, которого интригами разорили и даже лишили сана. Чтобы вернуть себе утраченное, Теофил заключает договор с дьяволом. В обмен на деньги и власть Теофил в течение семи лет живет так, как того требует дьявол, — неправедно, притесняя бедняков, отвергнув бывших друзей. Однако затем он раскаивается, после чего Мадонна вмешивается в ход событий и отнимает у дьявола расписку, врученную нечистому Теофилом. В какой-то мере этот сюжет можно считать предтечей легенды о докторе Фаусте. Правда, после множества преломлений.

«История о докторе Иоганне Фаусте…», напечатанная Шписом, вышла почти через полвека после смерти главного героя. За это время реальная история доктора Фауста обросла великим множеством фантастических историй и анекдотов, большею частью имевших хождение задолго до его рождения. Их рассказывали о других знаменитых людях, которым народная молва приписывала общение с нечистой силой, — о римском папе Сильвестре, об учителе Фомы Аквинского Альберте фон Больштедте, прозванном Великим, об Агриппе Неттесгеймском. Но с момента появления «Истории…», выпущенной в свет Иоганном Шписом, и вплоть до наших дней бродячий сюжет оказался прочно связан с одним-единственным человеком — Иоганном Фаустом. Очень уж популярной оказалась книжка. В течение все того же 1587 года ее переводят на английский язык (а в 1588-м, самое позднее в 1589-м Кристофер Марло уже пишет пьесу «Трагическая история жизни и смерти доктора Фауста» — именно так правильно было бы перевести ее название, обычно же пишут просто: «Трагическая история доктора Фауста», — которая будет издана в 1604 году), к 1611 году она появляется в переводах на французский, голландский и чешский.