Станислав. – И не смею возражать.

– Помнишь, мы с тобой говорили, что мужчина, который участвует в разводах, гримируется под разных писателей?

– И одного художника! – заметил Крячко.

– Так вот, – не обращая внимания на замечание друга, продолжил Лев Иванович. – Женщина, оказывается, тоже не так проста, как оказалось. Когда по просьбе моей супруги я описал ей заводчицу, она узнала в ней…

– Агату Кристи, – не выдержав, рассмеялся Крячко.

– Да нет, – махнул рукой Гуров. – Совсем даже не Кристи, а героиню из чеховской повести «Дама с собачкой»! – торжественно закончил он.

– Кого? – опешил Крячко. – Я не ослышался?

– Нет, не ослышался, – теперь пришла очередь Гурова насмешливо смотреть на коллегу. – Ты ведь знаешь, что моя жена много лет играет в театре и знает назубок не только весь постановочный репертуар, но и практически все классические произведения? Вот она и предположила, что женщина, которая пришла на встречу с деканом, очень похожа на чеховскую Анну Сергеевну. Худенькая, светленькая, в беретике, с собачками…

– А что? В этом определенно что-то есть! – согласился Крячко и, наклонив голову, поинтересовался: – И какова твоя идея? Где нам следует искать наших, так сказать, героев? В библиотеке, что ли?

– Да нет же! В театре, Станислав, в театре! Где же ты еще найдешь таких профессионалов по гриму, которые к тому же еще и очень хорошо знакомы с классической русской литературой? Только в театрах!

– А как же быть с Петровым-Водкиным? – прищурив глаз, поинтересовался Крячко. – А может, наши жулики из Союза художников, а не из театра?

– Ты не ехидничай, а пораскинь мозгами, – наставительно порекомендовал другу Гуров. – Самое первое дело с аферой – какое было? Припоминаешь? Правильно – с картиной. Тогда наши артисты еще только искали свое амплуа. Да и какие из художников гримеры? А вот актеры обязаны уметь гримироваться! Их этому учили! Профессия обязывает!

– Все, Лев Иванович, убил ты меня наповал своим аргументом! – Крячко поднял руки вверх, сдаваясь. – Теперь я понял свою ошибку и принимаю все твои доводы. Согласен и с Машей, и с тобой – будем искать в театрах.

– Вот только театров в Москве… – потер подбородок Гуров.

– Ничего, пробьемся. Главное – у нас есть отличная версия. Прямо-таки убойная версия, против которой даже Орлов ничего возразить не сможет!

– Хотелось бы, чтобы мы были правы… – задумчиво ответил Гуров, но потом кивнул и уже увереннее произнес: – Нет, наверняка правы! Не первый год в сыске работаем! А это хоть что-то да значит. Ведь так?

– Так, Лев Иванович, так, – согласился Крячко.

20

Рано утром Крячко столкнулся с Гуровым в дверях управления.

– Лев Иванович? – удивился Станислав, глядя на часы. – Ты что это в такую рань на работу приехал? Еще ведь только семь часов. Я думал, что ты с утра прямо в магазин на Тверской отправишься – допросы чинить, свидетелей опрашивать.

– Кхм, – смущенно откашлялся Гуров. – Да вот, не спится что-то. Думы разные одолевают. А в магазин рано еще. Суббота ведь. Начальство там если и появится, то только к девяти-десяти часам.

Крячко и Гуров вошли в коридор управления. Навстречу из-за стола поднялся дежурный, который, даже не поздоровавшись, начал возмущенно отчитывать их:

– Лев Иванович, Станислав Васильевич, ну разве ж так можно! Могли бы хоть предупредить, что ли! Целую ведь ночь покоя не было! Выл безбожно! Я уже и выводил его, и кормил. Как только оставляю одного – воет, и все тут. Так что забирайте его быстрее с глаз моих долой. Мне что ж, больше дел никаких нет, как в няньках у него ходить?!

Из-под стола дежурного полицейского навстречу полковникам выскочил Опер, радостно повизгивая и виляя хвостом.

– Ох, Андрей Андреевич! – хлопнул себя по лбу Крячко. – Я извиняюсь. Я ведь забыл сказать, что у нас в кабинете это вещественное доказательство мается. Ты извини, в задумчивости был. Теперь свою ошибку понял и буду впредь внимательней. Так ты говоришь, что уже выводил его на улицу?

– Так вечером еще. Утром не выводил пока. Некогда. Звонки один за одним принимаю и отлучиться с поста ну никак не могу. Вечером просил Митяева, моего сменщика, вывести псину, а утром он, – дежурный указал на Опера, – еще не гулял.

Гуров, нагнувшись, погладил щенка по голове, и тот сразу же упал на спину, подставляя полковнику брюхо.

– Как же это ты, Станислав, про него забыл? – спросил Лев Иванович, усмехаясь. – Небось утром только и вспомнил? Потому так рано и на службу примчался.

– А ты сам-то, Лев Иванович, чего там, в пакетике-то, принес? Чую, котлетками пахнет. На завтрак тебе, что ли, Маша дала котлетки-то? – съехидничал в ответ Крячко, указав на бумажный сверток, который Гуров держал в руке.

– Ты, давай-ка, выводи вещественное доказательство прогуляться, а я его потом накормлю, – ответив на ехидство широкой улыбкой, отозвался Гуров. – А твою курицу, – он показал на сумку Крячко, – мы ему на обед скормим.

Оба полковника весело рассмеялись, а дежурный, глядя на них, только головой покачал и отправился к своему столу, на котором заливался соловьем телефон.

Крячко был не против прогуляться с Опером. Тем более что он и вправду вспомнил о нем только под утро, часа в четыре, когда проснулся, мучимый жаждой, и отправился на кухню выпить воды. В кухне он посмотрел на холодильник, подумал о еде, и как ассоциация, у него в голове возник образ голодного Опера. Тогда-то Станислав и решил приехать на работу пораньше, чтобы покормить щенка.

Гуров же про Опера рассказал вечером Маше, и та сама подняла мужа с утра пораньше, сунула в руки сверток с холодными котлетами и остатками жаркого, отправила кормить щенка.

– Нечего издеваться над животиной и морить его голодом у себя в кабинете, – наставительно сказала она. – Этот ваш Опер не виноват, что стал жертвой мошенничества. Да и выгуливать его, наверное, у вас там некому. Поэтому давай-ка, Лева, поезжай и займись потерпевшим.

– Какой же он потерпевший? – удивился Лев Иванович. – Он вещественное доказательство. А потерпевший – декан Козырьков.

– Декан не потерпевший, а лох, – безапелляционно заявила Мария. – А вот пес на самом деле пострадал от действия человека.

– Так ведь мошенники хотели как лучше, – пытался оправдаться Гуров. – Они бездомного щенка пытались пристроить в хорошие руки.

– Гуров, – Мария закатила глаза. – Где ты видел хорошие руки у тех, кто платит за животных такие бешеные деньги? Ты сам подумай. Ну а в чем заслуга тех, кто продает за большие деньги щенков дорогих пород? Они их разве вывели, эти породы? Они же только держат собак и их случкой-вязкой