Томми вновь растаял и влился в тучу, вместе с ней вымелся из кладовки, пытаясь усилием воли навязать остальным охотникам представление об опасности: он представлял иллюстрацию к Четову слову «собака» — кошачьи мозги ее опознают. И постепенно туча вампиров, запустив щупальца во все углы и не найдя доступной добычи, выползла обратно под дверь и прочь оттуда — искать кровь, не запечатанную так плотно или не пахнущую так опасно.

Они всплыли наверх по лифтовому колодцу, миновали здание и вылились на улицу, а там несколько котов и Томми сгустились и выпали из тучи. Томми уже осознавал себя — он огляделся и понял, что голый. Все, что он испытал после освобождения из бронзовой скорлупы, в памяти его теперь выглядело единым сенсорным мазком; он вновь мыслил словами. Но Императора он вспомнил — тот был в числе первых, с кем он познакомился в Сан-Франциско. Император обошелся с ним по-доброму; вообще-то он и работу ему спроворил в «Безопасном способе», а там уже Томми встретил Джоди.

Джоди. И само слово, и инстинкт с ним связанный, ошеломили Томми: одна мысль о ней, память о радости и боли — чистых, как разум охотника. Томми пошарил в вихре слов и образов, чтобы как-то ее удержать. Джоди. Нужна. Вот это слово.

Еще ему нужны одежда и язык, чтобы перемещаться в том мире, где он отыщет Джоди. Томми не знал, почему он это знает, но он это знал. Но сначала нужно покормиться. Он заскакал по тротуару за охотничьей тучей, снова настроился на добычу, и впервые за много недель в мозгу его зажглось слово «кровь».

Слова вернули его к жизни.

Пресловутый Пес Фу

— Вашей машине пиздец, — объявил Кавуто.

— Я знаю, — ответил Стивен Вон по прозванью «Пес Фу». Он отступил вбок, и двое полицейских прошли мимо него в студию. — Ваши куртки готовы.

— Вашей квартире тоже пиздец, — заметил Кавуто, озирая фанеру, которой забили бывшие окна во всю стену.

— И в ней полно крыс, — добавил Ривера.

— Дохлых, — уточнил Кавуто, потряхивая пластмассовой клеткой, оклеенной строительной липкой лентой. Крыса внутри покаталась, как… ну, в общем, дохлая крыса.

— Они не дохлые, — сказал Джеред. — Сейчас день. Они нежить.

На Джереде были футболка группы «Симфония мозгоебства», девчачьи черные джинсы сильно в обтяг, а от середины икр до подъема на его черных «чак-тейлорах» спускались эластичные бинты «АС» телесного цвета. Ирокез у него был залакирован и торчал пурпурными рожками статуи Свободы.

Кавуто посмотрел на него и покачал головой.

— Детка, даже в гей-сообществе есть пределы толерантности.

— У меня лодыжки болят, — проскулил Джеред.

Фу кивнул:

— Да, несколько дней нам приходилось туговато.

— Я так и понял, — сказал Ривера. — Где ваша жуткая подружка?

— Она не жуткая, — сказал Джеред. — Она неоднозначная.

— Дома, — ответил Фу.

— Как уговорено в ее черном пакте, с вами заключенном, — произнес Джеред как мог зловеще.

— Ты вдруг с английским акцентом заговорил? — осведомился Кавуто.

— Он постоянно так делает, если хочет выглядеть готично, — пояснил Фу. Он пытался прикрыть собой руину, оставшуюся от бронзовой статуи Джоди и Томми, но та была вдвое больше, и он лишь привлек к ней внимание.

Ривера вынул из кармана ручку и провел ею по распилам на бронзе. На ручке остались какие-то бурые сгустки.

— Мистер Вон, что здесь, к чертовой матери, произошло?

— Ничё, — ответствовал Джеред уже без английского акцента.

Фу перевел взгляд с одного инспектора на другого в надежде, что они заметят, насколько безнадежно он умнее них, — и бросил эту затею. Они по-прежнему на него взирали. Просто-напросто смотрели так, будто у него неприятности. Фу подошел к футону, служившему им тахтой, спихнул несколько клеток с немертвыми крысами на пол, сел и закрыл лицо руками.

— Я думал, что отыскал какую-то научную золотую жилу — новый биологический вид, новый способ воспроизводства… Черт, может, и отыскал, да только сейчас все вышло из-под контроля. Ебаное же волшебство!

Ривера и Кавуто переместились в середину комнаты и возвысились над Фу Ривера склонился и сжал его плечо.

— Сосредоточься, Стивен. Что здесь произошло? Почему вся статуя в крови?

— В ней были они. Томми и Джоди. Мы с Эбби покрыли их бронзой, когда они днем отключились.

— Так из города они не уезжали, как вы нам говорили? — уточнил Кавуто.

— Нет, они все время были тут. Эбби сказала, что плохо им так не будет, а когда они в туманной форме, они как будто видят сны. Туманная форма! Что за фигня? Это же невозможно.

— И вы их пожалели и вырезали оттуда? — спросил Ривера.

— Нет, это Джеред ее выпустил.

— Тотально нечаянно, — сказал Джеред. — И она к этому отнеслась как последняя сцука к тому ж.

Фу объяснил, как Джеред выпустил Джоди, как Эбби и Джоди освободили Томми, как Джоди выкинула Томми в окно и как Томми голышом сбежал в ночную тьму.

— Значит, он где-то там, — сказал Фу. — Они оба где-то там.

— Мы знаем, — ответил Кавуто.

— Правда? — Фу только сейчас поднял голову. — Вы знали?

— Ее видели у отеля «Фэрмонт», и в одном номере там мы обнаружили пакеты крови. Мы ее найдем. А Император видел Томми Флада — голого, тот спал с котами-вампирами. Говорил, один кот, Чет, — он уже не кот. Объясни-ка это, ты же ученый мальчик.

Фу кивнул.

— Я прикидывал, что такое может случиться. Крысы умнеют.

— Полезно знать, — сказал Кавуто.

— Не в этом дело, просто я обнаружил, что вампирская кровь несет в себе характеристики вида донора. Чем дальше от первоначального вампира — того старика, что обратил Джоди, ну или мы считаем его начальным звеном, — тем меньше изменений. Эбби сказала, что Чета обратил первый вампир, вот у кота и проявляются человеческие свойства. Он будет сильней, больше и умней любого кота-вампира. Он превращается в нечто новое.

— Нечто?

— Ну. Мы это поняли по крысам. Первые, которых я обратил кровью Джоди, — умнее тех, что я обратил уже крысиной кровью. Чем дальше поколение от нее, тем менее они разумны. То есть времени проверить, как оно на самом деле, у нас не было, конечно, однако даже по тому, сколько им требуется на освоение лабиринта, понятно, что те, кто ближе к их человеческому вампирскому родителю, — сообразительней. И сильней, потому что Джоди всего на одно поколение отстоит от первоначального вампира. Я думал, что вычислил алгоритм наследования, но все они обратились в туман, слились все вместе и все мне обосрали.

— Еще бы, — произнес Кавуто. — Мы будем кивать и делать вид, будто понимаем, что ты нам тут толкуешь, пока ты нам не сообщишь прямым текстом, что именно ты нам толкуешь.