— По крайней мере эта штука так и летит вперед.

Женщинам строго приказали оставаться внизу и не показываться на палубе. Фанатики наверняка следят за отплывающими судами.

На самом выходе из бухты, капитан, должно быть, велел поставить больше парусов, потому что шебека резко рванулась вперед и полетела по волнам. Но потом морские течения немного замедлили ход судна.

Из иллюминатора были прекрасно видны дежурившие на выходе из бухты «кобры» и подзорные трубы, направленные на палубу шебеки.

Один из фанатиков что-то сказал другому. Тот схватил подзорную трубу, взглянул и взволнованно закивал. Взглянув еще раз, оба повернулись и побежали… куда?

Эмили помчалась на палубу и нашла Гарета, который стоял у борта, облокотившись на поручень.

— Видели их?

— К сожалению, — вздохнул Гарет. — Невозможно было спуститься вниз. При таком количестве дополнительного груза пришлось помогать матросам.

Эмили глянула вдаль. Туда, где, по ее представлениям, лежала Европа.

— Не уверена, но думаю, что они нас видели.

Вместо ответа Гарет положил ладонь на ее руку и нежно сжал.

— Видели. Думаю, это именно так. Но не видели, в каком направлении мы плывем. Капитан только сейчас распорядился, чтобы судно легло на курс.

Эмили не шевелилась, обдумывая сказанное. Впитывая тепло его большой руки.

— Значит, они знают, что мы улизнули на какой-то шебеке. Но если повезет, будут искать нас…

— В любом направлении. Кроме того, в котором мы плывем.

Эмили успокоенно кивнула, но не ушла, наслаждаясь моментом близости.

А тем временем в доме напротив британского консульства Дядя метался по комнате.

— Это совершенно неприемлемо! Мы охотимся за этими людьми! Как получилось, что трое ваших вдруг исчезли?

Его тон требовал ответа, которого не могли дать изнемогающие от страха люди.

— Неужели они трусливо сбежали, зная, что месть Черной Кобры будет страшна? Неужели…

Он осекся при появлении своего главного подручного — Акбара. Тот низко поклонился и, выпрямившись, доложил:

— Их видели. Майор и его люди покинули Александрию час назад на быстроходном судне.

Дядя молчал. Молчал так долго, что распростертые перед ним люди задрожали еще сильнее.

Дядя пытался сдержать гнев. Наконец он глубоко вздохнул и тихо процедил:

— Куда же направлялось это судно?

Глаза Акбара забегали.

— Никто не знает. Трудно понять, какой курс они взяли. Тем более что морской туман поглотил судно.

Дядя вздохнул еще глубже.

— Предлагаю вам начать расследование. Не так много судов покинули гавань сегодня утром. Узнай, куда направилось это.

Акбар низко поклонился и ушел. Дядя оглядел трепещущих людей v его ног.

— Вон!

Спотыкаясь, они поспешили к выходу.

Оставшись в одиночестве, Дядя задумался. Акбар амбициозен. Он сделает все возможное, чтобы раздобыть нужные сведения.

— Впрочем, не важно, — пробормотал Дядя. — Наши люди будут ждать в каждом порту. Черная Кобра об этом позаботится. Майор и его женщина от нас не уйдут. И я лично позабочусь о том, чтобы майор умер медленной и мучительной смертью за то, что отнял у меня Мугала.

Губы его скривились в безжалостной улыбке.

«6 ноября 1822 года.

Перед ужином.

Невыносимо тесная каюта на шебеке.

Где-то в Средиземном море. По пути к Тунису.

Дорогой дневник!

Вопреки моим надеждам шебека — судно, предназначенное для перевозки грузов, а не пассажиров. Уединения искать негде. Женщинам очень повезло иметь хоть такую каюту. Встречаться с Гаретом негде. Даже поговорить с глазу на глаз и то негде. Нам нечего делать, нечем любоваться, и мы, женщины, безумно скучаем. Мужчины же работают вместе с командой. Я даже видела, как Уотсон учится ставить паруса. Гарет и капитан прекрасно ладят. В своих арабских одеяниях, кавалерийских бриджах, высоких сапогах и при сабле Гарет выглядит настоящим пиратом.

Смотреть, как он разгуливает по палубе, — одно из немногих моих развлечений.

Э.».

«10 ноября 1822 года.

Перед ужином.

В моей крошечной каюте на шебеке.

Дорогой дневник!

Мне нечего писать. Последние дни мы просто летим по волнам, без всяких происшествий. Замысел Гарета избавиться от преследователей, кажется, удался. Все тихо и спокойно. Похоже, нет причин опасаться очередного нападения, по крайней мере на этом отрезке путешествия. Гарет по-прежнему выставляет часовых, и Бистер с Джимми проводят большую часть дня на мачте, но все мы немного расслабились. Отсутствие напряжения, владевшего нами в последнее время, так же заметно, как само напряжение.

Конечно, это плавание могло быть идеальной возможностью для нас с Гаретом, чтобы получше узнать друг друга. Я с трудом сознаю, что у нас нет ни малейшего шанса поговорить о последней встрече возле берберских шатров. Но подобное общение абсолютно невозможно: вокруг слишком много любопытных глаз.

Я даже пыталась отследить передвижения команды, чтобы узнать, есть ли такое время, когда на палубе никого не бывает. Бесполезно. Посчитай я, что от этого что-то изменится, с досады вырвала бы все волосы до единого!

Некуда идти, нечего делать. И не о чем писать.

Э.».

«11 ноября 1822 года.

Перед ужином.

Все еще на проклятой шебеке.

Дорогой дневник!

Должно быть, капитан проникся моими горестями… или Гарет упомянул о моей угрозе броситься за борт, если на ужин опять подадут рыбу. Он, то есть капитан, весьма сердечно уведомил меня, что завтра мы зайдем в порт Мальты, где пробудем целый день. Нужно запастись питьевой водой, и он надеется продать часть соли, которую везет в качестве груза. У меня невольно вырвалось «слава Богу», на что капитан Лабуль широко улыбнулся.

Подумать только, целый день на берегу! Я счастлива и предвкушаю долгий отдых на суше. Нам с Гаретом наверняка удастся найти укромное местечко и подходящее время, чтобы углубить наше взаимопонимание.

Не могу дождаться завтрашнего Дня!

Э.».

Хотя государство было основано рыцарями Мальтийского ордена много веков назад, сейчас оно со столицей Валеттой находилось под властью Британской короны, о чем Гарет напомнил своим спутникам.